Пока огонь не поглотит меня

– Боже, – шепчу, рассматривая огромный бриллиант на подушечке.

– Это то, о чём я думаю? – Поднимаю возбуждённый взгляд на мужчину.

– Санта, ты выйдешь за меня?

Я как-то это представляла иначе, более романтично, но алчность, желание поскорее стать законной владелицей его денег, моментально выбрасывает из головы все глупости.

– Конечно, – киваю я и сама надеваю себе на палец кольцо. Оно невероятное. Наконец-то! Я добилась этого! Столько лет, и теперь сказка превратится в реальность!

– А теперь нужно скрепить такой драматичный момент поцелуем, не считаешь? – Филипп двигается ко мне, и я подставляю губы для него.

– Нет, милая, не так, – он грубо хватает меня за руку и дёргает на себя.

– Я слишком долго ждал, чтобы получить за несколько сотен фунтов лишь поцелуй. Я хочу тебя. Сейчас, – шипит он.

– Но, Филипп, ты же знаешь, я воспитана…

– Меня это больше не волнует. Я хочу тебя. Немедленно. Или всё это ложь про девственность, и пока меня нет, ты развлекаешься с молодыми? – Толкает меня спиной к спальне, а тело покрывается мурашками от страха.

– Нет… нет, я правда…

– И сейчас мы это проверим.

В следующую секунду всё происходит слишком быстро. Филипп швыряет меня на кровать, накрывает своим телом, а от него несёт алкоголем. Его сухие и противные губы терзают мои, пока я пытаюсь драться с ним, оттолкнуть, привести в чувство. Всё бесполезно, он рвёт тонкую шёлковую ткань, не обращая внимания ни на протест, ни на слёзы, катящиеся по лицу. Ни на то, насколько мне страшно, и моё тело трясёт от ужаса.

– Заткнись, сука, – Филипп с силой сжимает моё горло, что становится нечем дышать.

– Закрой рот, иначе я придушу тебя. Если всё это была ложь, Санта? – он расстёгивает свои брюки, пока я хватаюсь за его руку, желая оторвать от себя. Перед глазами всё мутнеет.

– Если ты мне врала, и ты не чиста, то я убью тебя. Мне нужна идеальная, нетронутая, красивая жена. А не шлюха, – одним резким движением он разрывает всё внутри. Отпускает горло и издаёт довольный стон, когда я кричу от боли, вспыхнувшей в каждой клеточке тела.

– Прекрасная, моя любимая, – шепчет довольно он, целуя мои губы, а я плачу от того, как быстро он двигается. А мне больно, грудь давит, я не могу больше двигаться.

– Прошу… хватит… Филипп, – молю я.

– О, нет, моя невероятная невеста, теперь ты навечно моя. Только моя, сука, – его руки сжимаются на горле, а он продолжает трахать меня, не придавая значения, что сухо, остро и немыслимо больно.