Пока огонь не поглотит меня

– Если кто-то другой дотронется до тебя, то я убью его. А ты будешь до последнего вздоха умолять меня о возможности дышать.

Во мне нет сил для борьбы, я слышу только его шёпот, который становится моей уродливой сказкой, где я не желаю жить. Сознание медленно оставляет меня, а лёгкие горят от недостатка кислорода…

Подскакиваю на постели, пытаясь оторвать невидимые руки от горла. Глаза застилают слёзы, а я не понимаю, где нахожусь. Только через несколько минут, ощупывая себя, осматривая, понимаю, что всё это был сон. Сон ли?

– Господи, – шепчу, обхватывая себя руками, полностью мокрую. Ледяной пот пропитал простынь и бельё.

Кровать, словно змея, готовая ужалить меня, скатываюсь с неё и, продолжая приходить в себя, отползаю. Я не помню того, что было в моём сне. Я ничего не помню из той ночи, только слова Филиппа. Даже утро следующего дня стёрлось из памяти. Но это… это настолько чудовищно и жестоко, что я больше не верю. Я не могла придумать это, моя фантазия не настолько богата, чтобы так ярко видеть события во сне. И кажется, что он до сих пор насилует меня, сжимая горло руками. Я чувствую его руки на шее и тру кожу, желая избавиться от ощущений.

А если это те воспоминания, которые я предпочла забыть? Если это тот ад, в который я боюсь возвращаться? Вдруг у меня есть причины сотрясаться от страха перед собственным, идеальным мужем?

И всё это происходит именно сейчас, потому что я обдумывала вариант согласиться. Боже, теперь это запрещено. Я не могу подвергнуть опасности Реда. Если всё это, действительно, происходило в прошлом, то в данный момент что-то подсказывает мне, что лучше забыть о чужих губах и словах, просто задвинуть подальше в памяти и не возвращаться к этому.

Принимаю душ, думая, что это как-то поможет мне забыть о том, что продолжает ярко прокручиваться в разуме. Я не помню, чтобы у Филиппа когда-то был такой хищный и устрашающий оскал. Но именно таким сейчас я его и вижу. Так чувствую его на расстоянии, и мне становится страшно.

Рейчел ещё спит, а я направляюсь на кухню, чтобы глотнуть воды. Голова готова разлететься к чертям, пока смотрю в окно, обдумывая всё, что со мной происходит. Я не знаю, что делать. Рассказать сестре не могу, она сочтёт меня свихнувшейся. Но я должна убедиться в правдивости моего сна.

От резкого звонка стационарного телефона подскакиваю на месте и едва удерживаю стакан в руке. Я и так напугана сном, полностью разбита, что разговаривать ещё и с Редом – лишнее. Я не могу ему лично признаться в том, что он не получит согласия. Я знаю, что когда он рядом, то все мои решения меняются. А вот так могу бороться против искушения.

Решительно подхожу к телефону и поднимаю трубку.

– Да.

– Привет, любимая.

Боже, лучше бы это был Ред. От этого абонента у меня вновь так красочно появляется его лицо, искорёженное от ярости, тело дрожит от иллюзорной боли, терзая сердце и бросая в холодный пот.

– Филипп, – шепчу я.

– Интересно выходит, Санта. Я не могу дозвониться до тебя. Твой мобильный выключен, отец даже не имеет представления о том, что его дочь в городе, как и то, что вторая была в больнице и серьёзно больна. Ты не считаешь, что обязана объяснить мне всё? – Клокочущая злость ощущается даже через телефонную трубку, которую я сжимаю всё сильнее.

– Прости, я разбила телефон. Неуклюжая. Эм, а папа… да, я не успела ему сообщить о своём приезде, да и Рейчел не хотела его волновать. Он готовится стать отцом в третий раз, и лишние переживания ему ни к чему. Прости, что не позвонила раньше, – стараюсь мягко отвечать ему и не поддаться страху.

– Где сейчас она? Где Рейчел?

– Отдыхает. Спит, ночью у неё была высокая температура.

– Ты немедленно соберёшь свои вещи, и чтобы сегодня была дома. Тебе ясно? – Рычит Филипп.

– Милый, я… прошу тебя, дай мне ещё немного времени побыть с Рейчел. Ей сейчас очень плохо, умоляю тебя, – и так противно от своего тонкого голоса, разительно отличающегося от того, как я говорила с Редом. Он ни разу не пугал меня с такой силой, как Филипп. Особенно после сна.

– Санта…

– Любимый, ты же всегда был добр к Рейчел и ко мне. Твоя щедрость и понимание не знают границ. Прошу тебя, Филипп, позволь мне немного ещё задержаться, – молю я.

Молчит, это значит, что обдумывает ответ, и сейчас самое время сделать точный удар, чтобы повернуть ситуацию в свою сторону. Идея, которая приходит совершенно внезапно, кажется мне идеальной для такого случая, но для начала я должна узнать о прошлом.

– Я хотела тебя спросить кое о чём. Помнишь ту ночь, когда я подарила тебе свою девственность? – Вкрадчиво интересуюсь я.

– Конечно, любимая. Это одно из самых ярких воспоминаний для меня. В ту ночь я сделал тебе предложение, и ты решила соблазнить меня, – мягко отвечает муж.

Но я помню всё не так.