Пока она не передумала

Кристин рассмеялась. Она получила все требуемые доказательства и теперь могла с полной уверенностью разбить в пух и прах все его доводы.

— Разумеется! — воскликнула Кристин. — Вероника Бинг — честолюбивая девушка. Она прекрасно знала, с кем связалась и чем рискует. Пойдя на этот шаг, она формально защитила себя от грядущего разочарования. И если вы пришлете ей прощальный букет, она пожмет плечами и скажет, что это был лишь вопрос времени. На то, что будет твориться в этот момент в ее душе, вам, кончено же, наплевать. Расправлялись же вы все эти три года с женщинами после первых трех-четырех свиданий, не поморщившись... Мужчина, которому по-настоящему дорога женщина, никогда с легкостью не кивнет, когда она вздумает настаивать на ни к чему не обязывающих отношениях. Ведь это будет означать одно: для нее он не более чем эпизод, о котором она забудет тотчас. Вам бы такое отношение понравилось?

— Что вы хотите сказать, Кристин? Я не должен был начинать эти отношения? — смиренно спросил изобличенный ловелас.

— С вашим классическим подходом, категорически не имели права! — заключила Кристин. — Такого человека, как Вероника, это просто погубит! Потому что вам она простит все, а себя будет корить до конца жизни. Неужели это так сложно понять, Митч? Как можно быть таким нечутким? Известно ли вам, что ей гораздо меньше, нежели вам, повезло с детством? Конечно, родители ее обожали, но они были уже в возрасте. Умер отец, от отчаяния стала стремительно угасать мать. Вероника заочно училась, чтобы иметь возможность опекать ее старость. И это в юном возрасте. Она сама приняла такое решение. Никто ее не понуждал. Она не сдала мать в дом для престарелых, а сама стала ее сиделкой, истратив на лечение все накопленные семьей деньги. А когда деньги закончились, Вероника оставила учебу и начала зарабатывать сама. В двадцать лет, похоронив мать, она осталась один на один с нищетой. Я не преувеличиваю, Митч. Она начала свою жизнь с нуля, не имея даже диплома. Как вы считаете, не хватит ли с нее испытаний?

Митч подавленно молчал.

— Вы и представить себе не можете, на каких работах ей приходилось работать, чтобы обеспечить себе пропитание и крышу над головой, — продолжала Кристин. — И при этом Вероника продолжала сотрудничество с благотворительной ассоциацией, она не сняла с себя этой обязанности, даже после смерти матери. Урывками продолжала учиться, постигать новое, работать над собой. Вы можете скептически относиться к ее достижениям, но вы никогда не знали, каким одиноким и неуверенным в себе подростком была Вероника, когда мы с ней познакомились. Для меня же очевиден этот прогресс, этот настоящий личностный прорыв... Это, конечно, частный случай. Уверена, у многих ваших подруг были свои подобные истории. Но вам они безразличны. Вы чувствуете только собственную боль... Я знаю, Митч, вы не ищите сочувствия. Но, к сожалению, не испытываете его и к другим, при всех ваших положительных качествах. Красивая женщина для вас — не более чем игрушка.

— Спасибо, Кристин, что высказали свое мнение, — пробурчал Митч Ганновер. — Не сомневайтесь, я его учту.

— Уж будьте так любезны. Говорю это вам, не оглядываясь на принципы субординации. Если вы раните Веронику, вы ее убьете. Терпение человеческое не бесконечно, и надежду нельзя испытывать беспредельно.

— За кого вы меня принимаете, Кристин! — возмутился босс. — По-вашему, я одержим жестокостью?

— Я этого не говорила, Митч, — сухо возразила она. — Но все, что я должна была сказать как человек, как друг, я сказала. Теперь только от вас зависит, как вы используете эти сведения... Это все! — заключила помощница.

— Похоже, что все, — грозно отозвался начальник.

Митч Ганновер резко развернулся на каблуках и зашагал прочь. Кристина сознательно не стала смотреть ему вослед.

У нее не было уверенности, что она поступила правильно и что Вероника одобрит сам факт вмешательства в ее отношения с Митчем, тем более согласится с содержанием сказанного. Но Кристин молчать не могла. Всю неделю ее тревожило ожидание бури. Она читала на лице подруги надежду на хрупкое счастье. И сердце сжималось от предвкушения драмы.

Она боялась даже предположить, как сам Митч расценит и употребит эту информацию. Не станет ли ее пылкая речь поводом к преждевременному разрыву с Вероникой. Этого Кристин не смогла бы себе простить. И все же рискнула. Она, как и ее подруга Вероника, жила надеждой на хеппи-энд в сугубо женском понимании.

В течение нескольких дней Вероника не получала от Митча ни звонков, ни электронных посланий, не видела его самого.

Девушка старалась не придавать этому особого значения. Она помнила о собственных словах, себя же и считала ответственной за последствия. Ей казалось немыслимым требовать постоянства от мужчины, которого за прошедшие с момента их знакомства пару недель видела с несколькими разными женщинами. Она сама подписалась под таким сценарием. Никто ее не понуждал.

Разумом она отдавала себе отчет в необоснованности своих надежд. Но кто руководствуется разумом в делах любви?