Пока подружка в коме

— Странное чувство, — задумчиво говорит Карен. — Я словно астронавт перед стартом. Вот и вы думайте об этом так же. Такой торжественный, захватывающий момент. Представьте себе, что каждый из нас летит в космос открывать очередной новый мир.

Карен подходит к Меган, из глаз которой ручьем текут слезы прямо на шерстяной свитерок Джейн.

— Меган, ты прекрасная дочь. Ты умная девчонка. Ты замечательная мать. Ты отличная подруга. Не хотела бы я иметь другую дочь.

— Мама…

Карен целует Джейн.

— Какая она у нас красавица. Я счастлива, что могу тебе сказать, как я люблю тебя.

— Она… она с тобой пойдет… сейчас?

— Да, солнышко. Ты уж меня извини. Но это не надолго. В сентябре вы снова встретитесь.

— Но…

Карен берет Джейн на руки и подходит к Ричарду.

— Ричард. Беб. Я все равно буду любить тебя. Даже во сне. И в моих снах… — Она задумывается. — Подожди, мы ведь с тобой так и не поженились?

— Не успели.

— Ну и ладно. В моих снах мы будем женаты, хорошо?

— Да, понятно, но…

— Никаких «но». Поженимся, поженимся — (Последний поцелуй.) — До свидания.

Повернувшись ко мне, она говорит:

— Эй, Джаред. Что с тобой — порезался?

Я прикасаюсь к своему сердцу и вынимаю из него мерцающую звезду. Я переношу ее в ладони и вкладываю в грудь Карен.

— Есть посадка, — докладываю я.

Карен идет по дамбе в сторону подножия горы. Ее тело двигается чуть неуклюже — этакий утенок с обложки телефонного справочника. Обернувшись, она кричит:

— Ребята, я так счастлива, что проснулась! Мир такой замечательный, а будущее оказалось очень интересным. И теперь во сне мне будет сниться, что я не сплю. Мне будете сниться вы, вы все. Спокойной ночи!

Тишина. Я смотрю на остальных. Все стоят неподвижно, словно пригвожденные к месту стремительным и неожиданным развитием событий.

— Эй, вы! — окликаю я их. — Вам тоже пора. Венди, Лайнус с Меган, Пэм и Гэм — марш в больницу. Ричард, ты давай шуруй в свой каньон. Доберетесь до места — сядете и будете ждать. Как только Карен поднимется на вершину, мир вернется.

Пауза.

— Ну, все. Пока, девочки и мальчики. Не поминайте лихом.

— Счастливо тебе, Джа…

Меня уже нет. Я мгновенно впитался в бетон плотины, на время уйдя из их жизни. Мне еще нужно кое-что сделать. Я ведь тоже — часть плана «Б». Моя роль состоит в том, что я остаюсь один на этой теперь уже абсолютно безлюдной, необитаемой планете. Мне предстоит таскаться по ее оскверненным останкам долгие годы, возможно — десятилетия, пока Карен будет лежать в коме. Это тот выбор, который пришлось сделать мне. Случись всему этому повториться — я снова выбрал бы этот путь.

Бог.

Похоже, все будет так: ближайшие лет пятьдесят я буду бегать нагишом по нашим улицам; буду иногда листать порножурналы, посмотрю кое-какие кассеты на видео. Что будет завтра — неважно. Пойдет ли дождь из пауков и скорпионов или же с неба прольется кислота из аккумуляторов — я все равно буду здесь. И, кстати, никакой личной жизни на несколько десятков лет. Вот разве что — мисс Кулачок. Вы только не сердитесь на меня, если я опять похабщину какую сморозил.

Моя жизнь расходится с судьбами остальных. Но пока что я еще могу понаблюдать за ними. Вот Лайнус и Меган — сидят в приемном покое, за окнами которого играют яркие зарницы. Вестибюль больницы завален скелетами, но ни человеческие останки, ни звенящая тишина не могут заставить моих друзей испугаться.

— Я, похоже, снова беременна, — говорит Меган. — Джейн опять здесь. Ей четыре часа, комочек клеток, ненадутый мячик, дрожжевое тесто. Лайнус, ты представляешь?

В дальнем углу что-то звякает.

— Ты только посмотри на всех них, — говорит Лайнус. — Скоро они оживут, снова станут людьми!

Меган спокойно отвечает ему:

— Забавно. Как же быстро мы к ним привыкли. К протёчникам. Они уже не кажутся мне чудовищами.

— Мне тоже.

— Скажи, Лайнус, мы ведь друзья?

— Ну.

— Ты боишься того, что нас ждет?

— Ну.

— Но ведь выбора у нас нет?

— А скорее всего, его у нас и не было.

В полуразрушенной реанимационной палате стоит Венди. Перед нею на двух каталках лежат Пэм и Гамильтон. Все трое молчат. Какая им уготована судьба? Как изменится жизнь каждого из них?

— Темновато здесь, — замечает Пэм.

— Хочешь, зажжем еще несколько фонариков? — предлагает Гамильтон.

Он тянется к столику, на котором стоит вертикально дюжина фонариков, свет от которых уходит к запыленному потолку.

— Нет, спасибо. Не надо. Я больше не боюсь. Темноты.

— Я понял, — кивает Гамильтон.

— Вы посмотрите на свет, на то, как лучи пронзают темноту и пыль, — говорит Пэм. — Словно настоящие световые колонны. Венди, скажи, правда, похоже?

Вокруг, по углам помещения, груды скелетов. Венди машинально постукивает медицинскими щипцами по подносу из нержавеющей стали. Она вдруг чувствует себя очень-очень старой.

— Да, — кивает она, — очень похоже.