Пока подружка в коме

— Ну, ребята, и задали вы нам жару! Нельзя же быть такими хлюпиками, чтобы в наши годы ширяться всякой дрянью. На хрена мне такие друзья, которые не могут отказаться от искушения при виде шприца с дурью? Ну, а теперь — я высказала все, что о вас думаю, и требую, чтобы вы сели и посмотрели вон в ту сторону.

Пэм стонет:

— Голова болит! Не поднять…

— Я сказала — смотреть! Наркоманы поганые.

Венди двумя кнопками приподнимает изголовья коек Пэм и Гамильтона, а затем распахивает занавески, предоставляя им возможность лицезреть Ричарда и Карен. Те лежат на одной кровати, Ричард обнимает Карен, держит ее руку в своей, изображая приветственное помахивание. При этом оба корчат друзьям рожи. На Карен джинсовая рубашка, которую захватила с собой Лоис, — та самая ливайсовская рубашка, что она носила в последнем классе школы: грубая ткань, вышитые попугаи.

Джордж, Лоис и Меган расположились на табуретках. Лоис выглядит изрядно рассерженной. Ее гнев направлен в первую очередь на Венди, а во вторую — на Гамильтона.

— Венди, я не думаю, что пребывание этих двух… э-э… наркоманов в палате моей дочери может принести хоть какую-то пользу. Они могут послужить дурным примером. Ты только посмотри на Гамильтона! Ничего себе зрелище для человека, очнувшегося после семнадцати лет пребывания в коме. Нет, в конце концов, существует режим, какие-то правила внутреннего распорядка.

— Лоис, — возражает ей Венди, — мне пришлось немало покрутиться, чтобы мне разрешили собрать их всех здесь, вместе. Думаете, это было легко?

— Но… но они ведь такие… Бр-р-р!

— Я повторяю, им всем будет полезно побыть вместе. Им нужна поддержка в трудную минуту.

— Господи ты, Боже мой. Нет, это глюки, — подает голос Гамильтон.

— Здорово, Гамильтон, — говорит ему Карен. — Кого ты пригласил на выпускной вечер?

Пэм, которой с ее кровати плохо видно, что творится в дальнем углу, взвизгивает, услышав знакомый голос. Карен — да она будто только сбегала в «Макдоналдс», перекусила и вернулась.

— Карен? Ты — здесь?

— Привет, ребята, — говорит Карен. — Как прошел выпускной? Я-то его пропустила. Как вам, по всей видимости, известно.

— Э-э… классно было, честное слово. Гамильтон по компьютеру выцепил себе Синди Веббер. А я пришла с Рэймондом Мерилсом.

— Да ты что?!

— Честно, а потом…

— У меня свидание было не через компьютер организовано, — влезает в разговор Гамильтон.

— Уж помолчал бы. Из знакомых ни одна нормальная девчонка не явилась бы с тобой.

— А Рэймонд по такому случаю не сбрил своего несравненного Кейта?

Кейт — подпольное, бытовавшее среди девчонок название пучка жестких волосинок, росших на большой родинке на лице Мерилса.

Пэм и Карен мгновенно превращаются в самих себя — прежних, весело щебечущих, словно тропические птички, присевшие на ветку мангового дерева. Пэм пытается встать, ее тянет к Карен, но тело не слушается ее, колени дрожат. Активированный уголь в гранулах, которым ее напичкали до предела, похоже, уже добрался до нижних отделов кишечника. Тем временем Гамильтона тоже начинает мутить, он чувствует себя так, словно его выложили на причал в штормовую погоду. Затем его рвет — праздничным шоколадом и бесконечным мартини — в ведерко у кровати. Но хуже всего то, что он всем телом чувствует надвигающийся приступ отчаянной, неудержимой диареи.

— Так вот, чтоб ты знала, — говорит Пэм, обращаясь к Карен, — Кейт тоже присутствовал на выпускном.

— Венди, — рычит Лоис. — Это омерзительно. Они больны, в конце концов. Я буду вынуждена жаловаться.

— Болезнь — это тоже часть жизни, Лоис.

— Mi scusa[16], ребята. — Пэм покрывается потом и замолкает.

Ее беспокойство растет с каждой секундой. У Гамильтона уже началась ломка. Пэм пока держится, но сил у нее хватит явно ненадолго.

— Как видите, с нами не соскучишься.

Откуда-то доносится голос Лоис:

— Ну что ж, доктор Шернен. Я звоню своему адвокату. Джордж, позвони моему адвокату.

— Лоис, уймись, — говорит ей Джордж.

Вот уже несколько дней, как Карен проснулась, и ей практически не удается побыть один на один со своими мыслями. Первые два дня вообще превратились в такой цирк, что Карен была вынуждена попросить Венди не пускать к ней никого, кроме родителей, Ричарда и Меган.

Гамильтона и Пэм перевели куда положено, палата теперь в полном распоряжении Карен. Она внимательно присматривается к своему телу — груда костей в маринаде, едва реагирующих на ее требования. Она уже набрала около трех фунтов, что кажется ей не самой смешной и даже обидной шуткой. Она тяжело поднимает руку к тому месту, где раньше у нее была грудь, а теперь — что-то вроде пергамента, обтягивающего ребра. Стон отчаяния, затем тяжелый вздох.