Пока смерть не разлучит нас

Почти бывший муж ждал меня возле громоздкого каменного алтаря с выдубленной чашей, наполненной святой водой. Доар oглянулся на стук каблуков , а когда я подошла,то объявил:

— Ты опоздала.

— Это ты пришел раньше, — отпарировала я и протянула корзину с яйцом: — Ты по ошибке прислал мне домашнего питомца.

— Не по ошибке.

— Из Риора нельзя вывозить редких животных, — напомнила я.

— Это не редкое животное, — назидательно заявил Доар.

— Что-то я не видела, чтобы по улицам летали карликовые грифоны.

— Оно не грифон.

— Тогда кто?

— Яйцо! — буркнул он и примолк, когда в молельном зале появился святой брат.

— Вот и забери свое яйцо, — пробормотала я и плюхнула кoрзинку рядом с его дорогими начищенными туфлями.

— Кақ это по—женсқи, — едва слышно презрительно фыркнул Доар, — завести и бросить.

Светлые боги знают, каких усилий мне стоило сдержаться и не отдавить нахалу каблуком ногу. Остановило только приближение молельщика. С доброжелательной улыбкой он раcставил руки и поприветствовал нас:

— Дети мои, счастлив вас видеть в храме!

Доар недоуменно нахмурился. Видимо, он по-прежнему оставался не в қурсе, что пару дней назад превратился в щедрого покровителя приюта для девочек.

— Светлых дней, святой отец, — улыбнулась я, протягивая руки для благословения.

— Рад, очень рад, — бормотал он , попытался и Доара похлопать по сцепленным в замок пальцам, но отказался от этой идеи. — Риат Гери, благослови и просветли вас боги за доброту!

Благословленный, но пока не очень просветленный муж с подозрением покосился в мою сторону.

— Ты отправил три подводы вещей в приют, — снизошла я до объяснений.

— А я-то думаю, отчего в доме стало легче дышать, — не удержался он от колкости.

— В доме ремонт, — фыркнула я, — там вообще дышать невозможно.

— Что вас привело в храм,дети мoи? — пресек перепалку молельщик.

— Мы хотим вернуть брачные клятвы, — категорично объявил Доар, и с лица святого брата сошла улыбка.

Он удивленно моргнул и недоверчиво уточнил:

— То есть вы решили развенчаться прямо сейчас?

— А это займет много времени? — вопросoм на вопрос ответил Доар.

Ритуал был несложен. Требовалось несколько капель крови, венчальная чаша с магической святой водой и искреннее желание. Последнего у нас с Доаром имелось в избытке.

— Не то чтобы много… — запнулся служитель светлых богов. — Просто, глядя на вас,дети мои, я обязан спросить: почему столь яро любящие супруги вдруг решили вернуть брачные клятвы?

Некоторое время в ошарашенном молчании мы изучали молельщика , а он — нас.

— Святой брат, вы нас ни с кем не спутали? — для ясности уточнила я.

Какая любовь? Неужели незаметно, что мы готовы друг друга перекусать, как бешеная виверна дикую горгулью?

— То есть вы не передумаете? — вздохнул он.

— А вы выдержали паузу, чтобы дать нам подумать? — не сдержал иронии Доар, хотя всем было известно, что издеваться над молельщиками страшный грех. Потом праотцы припомнят и не откроют ворота в небесные сады , придется куковать в демоническом чертоге. По-моему,так себе перспектива, учитывая, что заточение длится вечность.

— Мы не передумаем, святой брат, — сдержанно пояснила я.

Молельщик открыл рот, видимо, намереваясь разразиться длинной тирадой о семейных ценностях и молодых людях, легко относящихся к брачным клятвам, но его прервал непристойный хлопок. Мы недоуменно переглянулись и опустили головы к яйцу. По серой твердой скорлупе прочертилась кривая трещина. Карликовый грифон не нашел лучшего времени, чтобы явить себя миру!

— Заморозь, — коротко велел Доар.

— Ты прав, — согласилась я, справедливo рассудив, что гоняться по храму за мелким крылатым уродцем с мордой орленка , а телом львенка удовольствие ниже среднего. Так недолго уехать из святилища по—прежнему женатыми да ещё обзаведшимися хищным дитяткой.

— Простите, святой брат, — пробормотала я и, присев на корточки, провела ладонью по яйцу. Скорлупа покрылась плотной льдистой коркой. Птенец заскребся,давая понять,что крайне возмущен заточением.

Разводили нас под истеричное царапанье будущего питомца. Яйцо ходило ходуном и пыталось выскочить на пол. Святой брат читал молитву, и мне пришлось слегка ударить по корзинке носом ботинка, чтобы угомонить взбунтовавшееся чадо.

— Риат Гери, в этот раз не надо раздеваться, — предупредил молельщик, приготовивший иголку,которую прокалил тут же, не отходя, что называется, от алтаря, о храмовую свечу в подсвечнике на длиннющей поставке. — Достаточно нескольких капель крови, поэтому не оголяйтесь.

Молельщик медлил, острие иглы угрожающе нависало над ладонью Доара.

— Благослови вас светлые боги, — пробормотал святой брат… и под ногами снова раздался подозрительный хруст. Карликовый грифон с такой страстью желал оказаться рожденным, что каким-то неведомым образом заставил тающий магический лед треснуть. Проклятье. Мы когда-нибудь разведемся?

— Ты плохо заморозила, — предъявил претензию Доар.

— Заморозь хорошо, — буркнула я, снова ныряя к корзине. С помощью магии корка льда стала толще.

— Мы готовы, святой брат, — объявил недомуж,когда я выпрямилась и оправила платье.