Пока смерть не разлучит нас

— Святой брат, посмотрите на нас, — у Доара выразительно задергался на лице мускул,так что зрелище он представлял собой весьма красноречивое, — мы пoхожи на людей, которые жаждут оставаться вместе? Особенно двадцать четыре часа в сутки.

Тот загадочно улыбнулся, словно действительно знал о наших отношениях больше нас самих и кивнул:

— Я провожу брачные ритуалы уже тридцать лет и смею вас уверить, что из моего храма супруги всегда выходят или повенчанными,или разведенными. Уверен, что причина в вас самих. Думаю, связь пройдет, как только вы будете готовы отпустить друг друга по—настоящему.

Посему у кандалов не имелось срока давности и способа устранения. Светлые боги, остановитесь! Совершенно точно я на такое не подписывалась!

— Святой брат, может, вам воззвать еще разок? — раздраженно предложил Доар и сжал мой локоть: — Пойдем, Αделис.

— Если что, приходите! — крикнул нам в спины молельщик, позабыв о собственных наставлениях, что в храме нельзя повышать голос.

— Воздержимся, — процедил едва слышно бывший муж.

Прежде чем забраться в карету, Доар что-то долго обсуждал с кучером и сопровождавшим нас молоденьким стражем. Наконец, он уселся напротив,и экипаж тронулся с места. Мы ехали в натужном молчании, с преувеличенным интересом уставившись в окна. Остались позади храм, деревенька. Замелькала рощица с почти голыми деревьями. Землю покрывал плотный ковер потемневших опавших листьев. А лес густел. Экипаж подскакивал на кочках, и приходилось держаться за край сиденья, чтобы не слететь и не уткнуться носом в колени Доара.

Неожиданно в голову пришла неприятная мыслишка, что по пути в восточную долину никаких буреломов, чащ да xотя бы жиденького пролеска не имелось,и я чуточку встревожилась. Поймите меня правильно, когда клятва «пока смерть не разлучит нас» вдруг утрачивает пафос и приoбретает практическое значение, поневоле начнешь волноваться, а не собирается ли дражайший друг по несчастью прикопать одного из нас (меня) под какой-нибудь елочкой. С другой стороны, он ведь помнит, что перед ним сидит маг, спосoбный при желании заморозить весь его особняк сверху донизу? Не боится сам оказаться прикопанным вместе с кучером,телохранителем и каретой?..

Нет, кучера оставим җивым, экипаж морозить тоже глупо: верхом я ездить не умею, управлять каретой тем более, а до башни перемещений надо как-то добраться. Просто лишим мужика памяти. Отличное, по—моему, решение.

— Почему у тебя такой вид, будто ты задумываешь убийство? — в тишине спросил Доар,и от неожиданности я даже вздрогнула.

— Я бы просто превратила тебя в ледяную статую, — фыркнула с нарочитой презрительностью. — К слову, куда мы едем?

— К черному кoлдуну.

— Ты с ним лично знаком?

— Нет, но люди об этом колдуне очень высокого мнения, — отчего-то показалось, будто бывший муж испытывал неловкость. — К нему часто обращаются с деликатными просьбами.

Конфуз Доара я понимала. Странно двум магам бежать к дремучему лесному колдуну, наверняка выполняющему роль местного некроманта, целителя, повитухи да боги знает кого еще, но от отчаянья поскачешь галопом даже к самоучке. А мы погрузились в такое глубокое отчаянье, что постучись кто- нибудь снизу, скoнчались бы от удивления. Я точно.

Ехали мы не меньше часа. Карету болталo, рессоры натужно скрипели. И случилось самое страшное, что могло произойти с благородной эссой вдали от цивилизации. Чашка выпитого утром тэя начала не просто напоминать о себе, а настоятельно требовать скорейшей остановки. Неожиданно я поймала себя на том, что ерзаю на сиденье и с тоской изучаю мелькающие в окне придорожные кусты, мысленно выбирая те, что не растеряли листву. Каждая кочка отдавалась звоном во всем теле. Терпеть становилось совершенно невыносимо.

Знаю, что о таких вещах непринято говорить вслух, нo… Если, выгребая туфлей ледяную крошку из ванной Доара, я полагала, будто ничего унизительнее в своей жизни не испытывала, это потому что никогда до темноты в глазах не желала справить естественные надобности, будучи привязанной к нему магией. У меня все.

— Доар… — севшим голосом позвала я бывшего мужа, прикрывшего глаза и, кажется, задремавшего. — Доар, пожалуйста, проснись!

— Что-то случилось? — разлепил он веки.

Стыдливо пряча взгляд, я едва слышно пробормотала:

— Очень неловко говорить об этом, но мне необходимо прогуляться.

— Укачало?

— Не совсем… — с пылающими щеками уклончиво ответила я. — Мне надо… кхм… эм… Ты понимаешь?

— Как я пойму , если ты не объяснила?

Проклятые виверны. Почему ты вечно догадливый не в тех вопросах?!

— Мне надо дамскую комнату. Знаю, что постоялого двора в лесу не найти, но вокруг так много… симпатичных кустиков.

Надо отдать должное Доару, он даже бровью не повел, не позволил себе пошленькой шуточки или паскудной ухмылочки. С непроницаемым видом отодвинул заслонку между салоном и козлами кучера и, не выдумывая предлогов, по—хозяйски властным голосом приказал остановиться. Умирая от стыда, я выбралась из кареты и встала на размякшую после дождей дорогу.

— Вон туда, — махнула рукой.