Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

Китайский новый год, который после 1911 года в дословном переводе называется Праздник весны, с давних времен является главным и самым продолжительным праздником в Китае и других странах Восточной Азии. Традиционный Новый год приурочен к зимнему новолунию по завершении полного лунного цикла, состоявшемуся после зимнего солнцестояния (то есть на второе новолуние после 21 декабря). В григорианском календаре это соответствует одному из дней между 21 января и 21 февраля. События в новелле происходят в 1937 году, когда Китайский новый год выпал на четверг, 11 февраля. Двадцать седьмой день - это 27-й день 12-го месяца по лунному календарю, т.е. 7-е февраля, 1937 года.

«Вон Лик», или «Хуан Ли» - разговорное название для «Дун Шин» - астрономический ежегодник и календарь, широко используемый в Китае.

Дзайбацу - японский термин, означающий «денежный клан» или конгломерат.

Маджонг или мацзян - китайская азартная игра с использованием игральных костей для четырёх игроков (каждый играет за себя). Широко

распространена в Китае, Японии и других странах Восточной и Юго-Восточной Азии. Игра ведётся костями, напоминающими костяшки домино, по правилам подобна покеру, требует от играющих таких качеств, как опыт, память и наблюдательность. В игре присутствует также случайный фактор. Цель игры - набрать как можно большее количество очков, собрав наиболее ценную комбинацию из заданного количества костей.

«Вань» - значит «сдержанный», «сянь» - «утонченный» - это черты, традиционно присущие хорошей жене.

Эрготоу - алкогольный напиток (около 56%), наиболее распространённый сорт байцзю.

========== Глава 15 ==========

Когда позже Сяо-Лю вернулся, он выглядел спокойнее. Возможно, холодный ветер и круги по окрестности помогли ему. Он плюхнулся на стул и напрямую выпалил: «Цинь Цзин, пожалуйста, скажи мне, что это было не то, о чем я подумал».

«Было…» - пробормотал Цинь Цзин в ответ. Он знал, что его друг пришел сюда за объяснением.

«Значит так, я не справился со своей работой, - мужчина соскочил с места и начал измерять комнату шагами. - Я полагаю, что могу искупить вину, только убив себя на могиле твоих родителей, не иначе!»

Лицо Цинь Цзина побледнело при этом заявлении. Он прекрасно понимал, что огорчал своих родителей связью с мужчиной, и Сяо-Лю попал в самое его уязвимое место.

Но Сяо-Лю был, как и его мать, с мягкой, доброй душой под твердой скорлупой. После долгого молчания он повернулся и, увидев друга, сидящего на кровати с ошеломленным выражением, сразу подумал, что его слова были слишком резкими. Он сел рядом с ним и попытался объяснить: «Я не собирался…. Я не хотел….» Он вздохнул: «Проклятье!»

«Прости».

«Почему ты просишь у меня прощения?! - это извинение снова взбесило Сяо-Лю. Он схватил друга за руку и выстрелил очередью вопросов. - Ты мне скажи, что здесь происходит? Что это? Есть ли у этого будущее? Ты дурак? У него есть все, что ни пожелает. Он просто играет с тобой! Так ты себя ценишь?»

Цинь Цзин продолжал молчать. Была одна вещь, которую он не мог сказать Шэнь Ляншэну, но выложил Сяо-Лю.

Его взгляд задержался на холодном зимнем свете солнца, ползущем по его парусиновым туфлям. Он блестел золотом, но не слишком тепло. И Цинь Цзин впервые произнес это: «Я люблю его».

«Но… - Сяо-Лю едва мог связать предложение, пытаясь выразить словами свою досаду. - Как будто это имеет значение!»

Цинь Цзин отказывался говорить, и оба погрузились в молчание. Пока Сяо-Лю сидел, запыхавшись, до него дошло, что он не имел шансов против упрямого осла, каким был его друг.

Должен ли он пригрозить их дружбой? Но ему претила мысль поступить так с другом. Он буквально чувствовал, как от этой дилеммы в его висках стучит.

«Цинь Цзин…, - вздохнул, нахмурившись, Сяо-Лю, и не найдя, что еще добавить, он отшутился. - Что я могу сказать? У меня три сестры, и моя мама всегда надеялась, что наши семьи станут еще ближе. Ей бы и в голову не пришло, что она потеряет своего будущего зятя и, к тому же, должна будет выдать замуж еще и крестника».

«Не смей рассказывать своей маме».

«Разумеется, нет. Нет нужды говорить мне это».

«Оставь это. Ты никогда не умел врать».

«Зачем мне обманывать старую леди? Я не буду упоминать об этом, вот и все».

«Просто беспокоюсь за твой длинный язык».

«Захлопни варежку».

Вскоре, обычная атмосфера между двумя друзьями восстановилась. Сяо-Лю посмотрел на часы и дернул друга: «Поторапливайся, и пойдем ко мне. Старая леди рано встала, чтобы приготовить коужоу*. Видишь, вот почему она не могла дождаться ужина и хотела, чтоб ты пришел на обед».

«Хотя я никогда раньше не обедал с вами на Новый Год…» - пробормотал Цинь Цзин. Шэнь Ляншэн остался у него на ночь один раз, всего один раз, но их должны были застукать. Его щеки вспыхнули багрянцем от запоздалого смущения.

«Иисусе, можешь ты надеть что-нибудь с воротником повыше?» - Сяо-Лю не мог не пожурить его, заметив следы на шее мужчины.