Пока стоит Лес

– Да? Тем лучше! – воскликнул Рэй. – Ну и видишь, к чему приводит безвластие? Посмотри на людей, Герд, много ли среди них настоящих? Одни служат лишь собственному брюху, другие погрязли в разврате, третьи помешались на власти… И ты предлагаешь дать им свободу?

«Знаю одно: никому я не позволю думать и решать за себя. Теперь – никому. И не позволю, чтобы отучали думать других… А забавно: похоже, Рэй не относит себя к властолюбцам!»

– По-твоему, я ничем не лучше других? Но ведь я добиваюсь не власти, нет, – лишь справедливости. Да воздастся каждому по заслугам! И разве я не превосхожу почти всех по силе и уму?

«Так на дыбу тебя! Сейчас там место для лучших – ты сам установил этот порядок».

– Оглянись вокруг, Герд, – кого ты увидишь?.. Ну вот Чак, к примеру, – отличный воин, незаурядная личность. Но разве он ровня нам?

«Чёрт возьми! – едва не вырвалось у Герда вслух. – И Чак это проглотит? С его-то комплексами…»

Чак проглотил.

– Есть только ты и я, Герд, – торжественно произнёс Рэй. – Я и ты. Единственные, кто может навести порядок в этом бедламе. Лес выбрал тебя – что ж, проверка подтвердила его правоту. Теперь и я готов помогать тебе в меру возможностей, а их у меня немало!

«А если не возьму тебя в подручные? Тихо уйдёшь? Ах, Рэй, Рэй… Что, Лес тебя отверг? Прими соболезнования, но с чего ты решил, будто я соглашусь стать ширмой для тебя?»

– Нет, Герд, нет: я необходим тебе, поверь! Лес – это сила, но тебе не обойтись без исполнителей: без солдат, без Вепрей, даже без Псов, – а управляться с ними я умею лучше других. Мы нужны друг другу!

– Будем править вдвоём?

– Герд, ты не понял! – Рэй даже руками всплеснул от возмущения. – Я не предлагаю тебе власть: не настолько я глуп! Власть над миром – это же пошлость и примитив, и добиваются её лишь маньяки с гипертрофированным инстинктом самоутверждения, пытающиеся главенством обеспечить своё продолжение в потомстве… Нет, Герд, тут задачка поинтересней: вообрази себе общество, в котором место каждого полностью соответствует его достоинствам.

– И кто же будет их оценивать?

– Сама система – да-да, Герд, никто конкретно, иначе неизбежна предвзятость! Без Леса это было бы утопией, но ведь Лес – это и есть Система, действенная и всеохватная. Он лишён амбиций и не отделяет себя от других, ибо он – это все, и руководить, стало быть, будут все. Это ли не народовластие?

«Ну, молодец! – с невольным уважением подумал Герд. – Перестроился на ходу. Действительно, Рэй лучше многих – по огрским меркам».

– Всё сказал? – спросил он.

– А разве что-нибудь не ясно?

– Ты же знаешь, зачем я сюда пришёл.

Рэй развёл руками:

– Честное слово, Герд, об Уэ знаю не больше твоего – я лишь воспользовался ситуацией.

– Здесь я тебе верю.

Сняв со стены факел, Герд стал неторопливо взбираться по решётке. Рэй наблюдал за восхождением с интересом, зато Чак немедленно нацелил на Герда игломёт. Добравшись до самого верха, где прутья уходили в камень, Герд небрежно ткнул факелом в тугой узел лианы, обвивавшей одним концом решётку. Расчёт оказался точен: сократившись, лиана вырвала решётку из креплений.

За мгновение до рывка Рэй вдруг пригнулся и метнулся в сторону. Чак замешкался, успев только выпустить стрелу, и решётка его накрыла.

А Герда бросило далеко – в самую глубину зала. Сгруппировавшись, он кубарем выкатился в один из ходов, не потеряв скорости, поднялся на ноги и побежал.

3

Вблизи цветок ошеломлял размерами и ароматом. Ухватившись за край исполинского лепестка, Дан вытащил себя из воды, заглянул внутрь. И улыбнулся умиротворённо: на фоне светящегося цветочного дна чётко обрисовывалась изящная фигура. Диланка лежала на спине, вольно закинув руки за голову и плавно покачивая приподнятыми коленями. Лицо её улыбалось, глаза были закрыты: она приглашала любоваться собой, ибо – действительно – посмотреть было на что.

Внутри цветка висело бледно-розовое сияние, и само тело диланки словно светилось изнутри – высвечивалась каждая неровность, каждая складка безупречно упругой плоти, каждая вена или жилка под гладчайшей прозрачно-тонкой кожей. Ни одной неверной линии, ни намёка на ошибку – смотреть на такое совершенство было невыносимо. Дан ощущал, как изнутри взбухает нечто громадное и могучее, с чем он мог не совладать. Но странно, странно… Если вдуматься, не должен он так остро реагировать на эту чужую красоту, расцветшую в тени вечного Леса. Миллионы лет исполин оберегал диланов от забот и болезней, от холода и ветра, и вывел породу людей прекрасную, как цветок, и столь же хрупкую, ничем не застрахованную на случай бедствия – даже подкожный жир отсутствовал у диланов изначально. Да, странно: диланы мало соответствовали огрским критериям красоты, и всё же всякий раз у Дана кружилась голова от источаемой туземками свежести, рядом с ними он ощущал себя монстром, грубым и грязным насквозь. Безнадёжно, неотмываемо грязным, ибо невозможно для огра достичь абсолютного здоровья диланов…