Пока светит солнце!

Вздохнув, Шадрин вскинул на плечо винтовку и, пригнувшись, выскользнул из ложбинки. Его уход остался незамечен противником: выстрелов со стороны окопов не последовало. На всякий случай, башенный 'Лахти 33/36' дал несколько очередей по окопам и доту. Ответные пули взвихрили снег на гребне ложбинки и отзвенели по броне. Выждав пару минут, младший лейтенант приподнялся над гребнем и приложил к глазам бинокль.

Так, первым делом те, что с противотанковыми ружьями — где они?

Ага, вот лежит один стрелок, ружьё рядом валяется — молодец Илья! Второй… нет второго. И это плохо… А это кто?

От леса к окопам продвигались люди — к финнам шло подкрепление.

— Илья! От леса ещё солдаты идут! Врежь-ка им! Нам патроны с собою не тащить!

На этот раз огонь броневика вызвал сильное неудовольствие противника. От башни только искры полетели! Но и финнам на открытом месте было весьма несладко! До окопов они не дошли. Оставив на поле с десяток неподвижных тел, откатились назад. Ну да, днём тут разгуливать — себе дороже. Место открытое, пулемет сверху достаёт далеко. Повернув бинокль в сторону дота, Ракутин аж присвистнул! Пока Илья расправлялся с подкреплением, от дота выдвинулась группа солдат — человек пять. И они уже были совсем близко — метрах в восьмидесяти.

Расстреляв по ним диск из 'Льюиса', младший лейтенант уложил троих, прочие бросились назад. Илья свалил ещё одного.

На какой-то момент стрельба затихла. Свесив наружу ноги, на пороге бронемашины сидел Григорий, переснаряжавший пулемётные диски. Вот он разорвал очередную патронную пачку, ссыпал патроны в шапку и прихватил рукою несколько штук.

— Что у нас с патронами?

— Для крупнокалиберного осталось почти три ленты — около двухсот штук. К прочим, — Деревянко заглянул в кабину бронемашины, — ещё около тысячи. Семь гранат. Ну и так… по мелочи… Воевать, в принципе, можно.

— Долго ли? Сколько там, у лахтарей ещё ружей противотанковых есть? Одно вижу, так не факт, что оно единственное было! Лупили-то по нам из двух стволов! И где сейчас второй?

В воздухе пронёсся странный звук — словно где-то заработал мотор, таща что-то неподъёмное. Все на секунду прервали разговор, прислушиваясь. Но звук смолк.

— Перекус у нас какой-нибудь есть? — снова нарушил молчание Ракутин. — Неохота на голодный желудок воевать.

— У нас — нет, — покачал головою Григорий. — А вот в броневике…

Его рука нырнула куда-то внутрь пропахшей порохом кабины.

— Вот!

— Ишь ты! — удивился младший лейтенант. — Шоколад?!

— Ага! Заморский какой-то… не видал я таких вот штучек.

— Английский, — рассмотрев упаковку, сказал Алексей. — По-ихнему написано. Давай, как раз — нам всем по плитке! И Шадрину одна останется.

— Там ещё фляга с водкой есть…

— Откуда знаешь? Пробовал?

— Так… по запаху…

— Из закрытой-то фляги? Ну да ладно… по глотку… по паре глотков!

После перекуса настроение резко повысилось. Эдак и до вечера тут просидеть можно… а что? Место удобное, пехотным оружием их не взять. А вечером можно будет уйти…

Всё-таки странно устроен человек!

Только что над головою свистели пули, и ты, припав щекою к прикладу, огрызался скупыми точными очередями. Казалось бы — какое желание сейчас станет самым важным? Побольше патронов, да поглубже окоп. Ан нет! Сидим и обсуждаем достоинства разных марок шоколада, вот! Плитки оказались разными и теперь, позабыв обо всём, маленький гарнизон увлечённо обменивается мнениями о достоинствах и недостатках каждой марки шоколада.

— А вот твоя плитка, Илья, горькая! Должно быть — неправильный тебе шоколад достался! Испорченный какой-то…

— Нет, Гриша, — вступается за башнера младший лейтенант. — Это сорт такой — горький шоколад! Его специально так делают! И, чтоб ты знал — стоит он, как бы, и не подороже!

— Да ладно… Что ж там, товарищ командир, с ума все зараз съехали? Шоколад — он сладкий!

— Всякий бывает. Я, к примеру, даже соленый ел!

— Как же так? — удивляется Деревянко. — Солёный… Зачем такой нужен?

— Такой шоколад летчики с собой берут. На тот случай, если собьют или на вынужденную сядешь где-нибудь в глухих местах. Говорят, от соленого шоколада меньше пить хочется.

— И как? Действительно пить неохота?

— Да… как тебе сказать? Не распробовал я. Нам и досталось его всего по чуть-чуть.

— Это где же так?

— Да в Испании. Летчики знакомые принесли, когда мы там одну дату отмечали. Мы вина притащили, а они шоколад и фрукты всякие. Вот я ихний паёк в первый раз и увидел. И, что интересно — плитка там толстая, — раздвинул пальцы младший лейтенант, показывая толщину. — Его и не откусить просто так, твердый! Пришлось штыком колоть на кусочки, да и их не вдруг разгрызёшь! В рот засунул и как леденец его там гоняешь. Летчики говорили, это специально сделано, чтобы сразу много не съесть — а то обожрешься.

— Да рази ж им объесться можно?

— Этим — можно.

— А вино там какое? В смысле, в Испании.