Пока течет река

– А, свинья-предсказательница! Вы купили этот снимок в день ярмарки!

– Именно так, мисс Сандей, – произнес Армстронг серьезно. – И если вы помните, он тогда произвел на меня очень сильное впечатление. Дело в том, мистер Донт, что мне знакома эта свинья. Ее зовут Мод. И она принадлежит мне. Вот эта свинья… – он указал на свиноматку, с аппетитом поедающую желуди, – это ее дочь Мейбл, а вон та – ее внучка Матильда. Года три назад Мод была без единого звука уведена из этого самого хлева, и с тех пор я не имел о ней никаких известий, пока не наткнулся на вашу фотографию.

– Ее украли?

– Украли… Похитили… Называйте это как хотите.

– Но ведь кража свиньи – дело непростое? – заметил Донт. – Попробуй сдвинуть такую тушу с места против ее воли.

– Я сам был поражен тем, что она не подняла тревогу. Свинья, если захочет, может завизжать так громко, что вмиг разбудит весь дом. Поутру я обнаружил цепочку красных пятен между хлевом и дорогой и сначала подумал, что это кровь. Но то были пятна от ягод малины. Мод очень любила малину. Думаю, именно так ее и выманили наружу.

Он тяжело вздохнул, а затем ткнул пальцем в угол снимка:

– Взгляните-ка сюда. Похоже на чью-то тень. Я долго рассматривал фото и пришел к заключению, что это может быть тень человека, который стоял рядом со свиньей, однако не попал в кадр.

Донт кивнул.

– Этой фотографии без малого три года, – продолжил Армстронг, – и я понимаю, что вы сейчас вряд ли вспомните имя этого человека. Быть может, это вообще случайный прохожий, не имеющий никакого отношения к Мод. Но я вот что подумал: если у вас хорошая память на лица, вы, может статься, сумеете описать того, чью тень мы тут видим.

Произнося эти слова, Армстронг смотрел на Донта, и его взгляд выражал не столько надежду, сколько готовность к разочарованию.

Донт закрыл глаза и начал просматривать фотогалерею, занимавшую немалую часть его памяти. И вскоре отыскал там нужную сцену:

– Там был человек маленького роста. Ниже мисс Сандей дюймов на восемь. Очень худой. Что меня больше всего удивило, так это его одежда. На нем было несоразмерно длинное и широкое в плечах пальто. Непонятно, зачем так одеваться жарким летним днем, когда все вокруг ходят в рубашках. И я тогда подумал: может, он стесняется своего тщедушного тела и хочет внушить окружающим, будто под этим просторным одеянием находится мужчина соответствующих габаритов?

– А как насчет его внешности? Молодой или старый? Светловолосый или чернявый? Бородатый или чисто выбритый?

– Без бороды, с очень узким подбородком. Большего сказать не могу, потому что он был в шляпе с широкими полями, которые почти полностью скрывали его лицо.

Армстронг так напряженно впился глазами в фотографию, будто надеялся разглядеть за рамкой кадра неведомого коротышку.

– Это он называл себя владельцем свиньи?

– Да. Мне вспомнилась еще одна подробность, с ним связанная, хотя это может и не иметь значения. Когда я спросил, не желает ли он сфотографироваться рядом со свиньей, он отказался. Чуть позже я спросил снова и получил тот же ответ. С учетом того, что вы нам рассказали о похищении свиньи, его упрямое нежелание фотографироваться становится более понятным, не правда ли?

К ним подбежала самая младшая из дочерей Армстронга с сообщением, что чай готов. Она также попросила отца опустить на землю девочку, и, когда он это сделал, племянница и ее маленькая тетя припустили в сторону дома, причем старшая девочка бежала вполсилы, соразмеряя свою скорость с бегом младшей.

– Вы уж извините, мы по-простому, без церемоний, – сказал Армстронг. – Чай будем пить на кухне. Это экономит время, и все могут сидеть за столом в рабочей одежде.

На кухне их ждал большой стол с нарезанным хлебом и мясом на блюдах, а также свежей выпечкой разных видов, распространявшей дивный аромат. Старшие дети намазывали хлеб маслом для младших, а девочка сидела на коленях своего самого большого дяди-брата и получала самые лакомые кусочки. Армстронг лично следил за тем, чтобы все присутствующие, члены семьи и гости, выбрали кушанья по своему вкусу; и после многочисленных перемещений тарелок над столом лишь одна из них осталась пустой.

– О себе-то не забывай, дорогой, – обратилась к мужу миссис Армстронг.

– Да, я сейчас, только вот Пип никак не может дотянуться до слив…

– Он скорее будет сидеть голодным, чем потерпит нехватку чего-нибудь у детей, – сказала его жена Рите, подвигая блюдо со сливами в сторону сына и одновременно другой рукой накладывая хлеб и сыр на тарелку супруга, который в эту минуту уже находился за дверью кухни, где наливал в блюдце молоко для кошки.

Одна из дочерей начала расспрашивать Риту о разных болезнях и лекарствах, при этом выказав такую живость ума и понятливость, что Рита повернулась к ее матери со словами: «У вас подрастает будущая медсестра». А на другом конце стола дети засыпали Донта вопросами о фотографировании, управлении яхтой и езде на велосипеде.

Когда от еды остались только крошки, Донт заметил, что в помещении посветлело. Он подошел к двери и выглянул наружу:

– Камера еще на месте?

Рита кивнула.