Пока течет река

– Он человеческое дитя, верно? Теперь я это знаю. Он наш сын, мой и Джо. Но сейчас я об этом подумала из-за девочки. Она не такая, как Джонатан, верно? Она не… как ты это назвала – «монгол»? Она тоже отличается от других детей, но на свой манер. Совсем не просто растить ребенка, непохожего на других. Но у меня есть такой опыт. Я знаю, как это делается. Так что даже если она глухая и немая… – Марго крепче прижала к груди ребенка и собралась закончить фразу, но внезапно вспомнила о мужчине на кровати. – Хотя, судя по всему, у нее есть отец.

– Мы это скоро узнаем. Он должен очнуться в ближайшее время.

– Но что там делает Лили? Надо бы привести ее в дом. Слишком холодно, чтобы молиться на улице, – так недолго и закоченеть.

Все еще с ребенком на руках, она подошла к окну.

Марго это почувствовала, а Рита это заметила со стороны: девочка внезапно оживилась. Она подняла голову. Ее сонный взгляд вмиг сделался осмысленным. Теперь она внимательно, с явным интересом, рассматривала пейзаж за окном.

– Что такое? – сказала Рита, быстро направляясь к ним через комнату. – Что-то с миссис Уайт?

– Она ушла, – сообщила Марго. – Снаружи ничего особенного. Только река.

Рита подошла и стала рядом. Посмотрела на девочку, взгляд которой оставался таким напряженным, словно она собиралась глазами досуха выпить реку.

– Может, там была птица? Лебедь? Что могло привлечь ее внимание?

Марго недоуменно покачала головой.

Рита вздохнула.

– Быть может, ее привлек дневной свет, – предположила она.

Она еще немного постояла у окна, надеясь увидеть хоть что-нибудь особенное. Но Марго была права. За окном была только река.

Марго оделась, подняла с постели мужа, обнаружила, что Джонатан встал еще раньше и куда-то ушел, вздохнула – он никогда не соблюдал общепринятые часы сна и бодрствования – и занялась приготовлением чая и овсяной каши на завтрак. Она помешивала кашу в кастрюле, когда в дверь опять постучали. Для бражников было рановато, но после ночных событий самые любопытные могли явиться в трактир с утра пораньше. Она открыла дверь уже с приветствием на языке, но вместо этого молча попятилась. Человек на пороге был чернокожим, на голову выше большинства мужчин и богатырского телосложения. Как тут не встревожиться? Она открыла рот, чтобы позвать супруга, но еще раньше пришелец снял шляпу и весьма учтиво поклонился.

– Сожалею, что вынужден побеспокоить вас в столь ранний час, мадам, – произнес он.

На его ресницах вдруг появились слезы, которые он не успел сдержать и теперь смахнул быстрым движением руки.

– Что с вами случилось? – спросила она и, уже не опасаясь, впустила его в дом. – Присядьте вот здесь.

Он приставил большой и указательный пальцы к внутренним уголкам глаз, надавил на них, шмыгнул носом и сглотнул.

– Прошу прощения, – сказал он, и Марго удивилась тому, что он говорил как джентльмен, причем это касалось не только употребляемых слов, но и произношения. – Насколько мне известно, в этот дом прошлой ночью доставили ребенка. Утонувшего в реке ребенка.

– Это верно.

Он тяжело вздохнул:

– У меня есть основания полагать, что речь идет о моей внучке. Если не возражаете, я бы хотел на нее взглянуть.

– Она в соседней комнате вместе со своим отцом.

– Мой сын? Мой сын здесь?!

Сердце подпрыгнуло у него в груди, и сам он подпрыгнул вместе с ним.

Марго оторопела. Без сомнения, этот темнокожий мужчина не мог быть отцом человека, лежавшего в постели.

– С ними медсестра, – сказала она, хотя это и не было ответом на его вопросительный вопль. – Отец и дочь неважно себя чувствуют.

Мужчина последовал за ней в постоялую комнату.

– Это не мой сын, – сказал он сразу. – Мой сын не такой рослый и не такой широкий в плечах. И он всегда гладко выбрит. У него светло-русые волосы, которые не вьются, как эти.

– Стало быть, мистер Донт не ваш сын.

– Моего сына зовут мистер Армстронг. Как и меня.

Марго повернулась к Рите:

– Этот джентльмен пришел из-за девочки. Он подумал, что она может оказаться его внучкой.

Рита шагнула в сторону, и гость наконец увидел ребенка.

– Так-так! – издал неопределенный возглас Армстронг. – Что…

Он не знал, что сказать. Почему-то в его сознании – только теперь он понял нелепость этого – сформировался образ темнокожего ребенка, вроде него самого. Но, конечно же, ребенок не мог быть таким, если его родителем был Робин. В первый миг сбитый с толку бесцветными волосами и белой кожей девочки, он тем не менее с удивлением отметил в ней что-то знакомое. Что именно, он понять не мог. Ее нос не очень походил на нос Робина – разве что самую малость… А ее скулы… Он попытался вспомнить лицо мертвой женщины, которую видел несколько часов назад, но сравнивать его с лицом этой девочки было сложно. Может, это удалось бы, если бы он хоть раз видел ее при жизни, но смерть быстро меняет человека, и он не мог представить черты ее лица в обычной обстановке. И все же ему чудилась какая-то связь между этим дитем и той женщиной, хотя ничего конкретного найти не удалось.

Армстронг почувствовал, что женщины ждут от него какой-то реакции.