Пока течет река

– Она не дала никаких вразумительных объяснений. Вот потому-то люди и решили, что она была связана с похитителями, но это глупости. Я знаю, что она никогда бы не навредила Амелии.

– У нее был ухажер?

– В ту пору не было. Она тешилась теми же мечтами, что и большинство девчонок ее возраста. О встрече с прекрасным принцем, ухаживаниях, замужестве, собственной семье. Но все это ей виделось лишь в перспективе. Я знаю, что она откладывала деньги на будущее, как поступают благоразумные девушки, но в настоящем у нее ничего такого не было.

– А может, у нее имелся тайный поклонник? Какой-нибудь мерзавец-обольститель, о котором она никому не рассказывала?

– Нет, она не из таких.

– Расскажите мне, как все случилось.

Рита выслушала рассказ Хелены о событиях той ночи. Периодически голос ее начинал напряженно звенеть, и тогда она брала паузу – чтобы посмотреть на девочку, как догадалась Рита, – и возобновляла рассказ уже более мягким тоном, успокоенная присутствием ребенка, неожиданно вернувшегося к ней из ниоткуда.

Когда она дошла до момента возвращения Руби, Рита ее прервала:

– Значит, она вернулась из сада? И чем она объяснила свое отсутствие?

– По ее словам, она просто вышла прогуляться. Полицейские увели ее в кабинет Энтони и там допрашивали несколько часов. Какие могут быть прогулки в такой холод? Почему среди ночи? И почему как раз в то время, когда вокруг шныряют речные цыгане? Они донимали ее все новыми вопросами. Они ее запугивали. Она плакала, а полисмены на нее орали, но никаких других ответов не добились. Она вышла из дома прогуляться, твердила Руби. Просто так, без всякой причины.

– И вы ей верите?

– А разве нам самим не случается иногда делать что-то неожиданное? Разве мы порой не изменяем своим привычкам в поисках какой-то новизны? В шестнадцать лет мы слишком молоды, чтобы разобраться в самих себе, – и если девчонке вдруг взбредет в голову среди ночи выйти на прогулку, почему бы нет? В ее годы я могла отправиться на реку в любое время суток, зимой или летом. И это не считалось дурным поступком. Разумеется, будь Руби лживой или порочной девицей, мое отношение к этому было бы иным, но в ней нет ни капельки фальши. Если я, мама Амелии, ей верю, то почему отказываются верить другие?

«Потому что они хотят услышать что-то более похожее на правду», – подумала Рита.

– А когда следствие остановилось на версии с речными цыганами, они забыли о Руби и ее ночной прогулке, – продолжила Хелена. – Надеюсь, и все прочие поступят так же. Бедная девочка.

Первые дождевые капли упали на поверхность реки, и обе женщины посмотрели вверх. Тучи собирались вновь.

– Не пора ли нам возвращаться?

Они еще колебались, но, когда новая полоса дождя, уже более сильного, взбудоражила воду вокруг, поспешили развернуть лодку.

Против течения плыть было гораздо труднее. А дождь после нескольких пробных попыток зарядил уже всерьез, и Рита почувствовала, как быстро намокает платье на плечах и спине. Вода стекала с волос и попадала в глаза. Влажные ладони саднило, и она полностью сосредоточилась на том, чтобы поддерживать темп Хелены, которая явно могла прибавить, будь у нее напарник посильнее.

Наконец крик Хелены оповестил о том, что цель близка. Они подплывали к пристани, и Рита смогла на секунду отпустить весло, чтобы смахнуть с лица влагу. И когда ее зрение прояснилось, вдруг уловила какое-то движение в кустах на противоположном берегу.

– За нами следят, – сказала она Хелене. – В тех кустах кто-то прячется. Нет, сейчас не смотрите в ту сторону. Давайте сделаем так…

В лодочном домике Хелена высадила девочку и следом за ней поднялась на причал, после чего обе под дождем помчались к пришвартованному неподалеку «Коллодиону». А Рита вернулась в лодку и отчалила снова, держа курс поперек реки. Она устала и продвигалась медленно, но, если бы кто-то на том берегу попытался убежать, ему пришлось бы выбраться из кустов на открытое место.

На другой стороне никаких причальных мест не было. Рита загнала лодку в камыши и кое-как выбралась на берег. Запачканный подол ее уже не волновал – так или иначе она уже вся промокла. Без промедления она направилась к кустам, в которых наметилось движение: кто-то пытался поглубже залезть в свое укрытие. Сквозь ветви Рита разглядела скрюченную мокрую фигурку, сидящую спиной к ней.

– Выходите оттуда, – сказала она.

Фигура не пошевелилась, но по ее спине прошла дрожь, как от рыданий.

– Лили, выходите. Здесь только я, Рита.

Лили начала, пятясь, вылезать из своего укрытия; при этом ветви и шипы цеплялись за ее одежду и волосы. Когда она немного продвинулась, пожертвовав частью своей шевелюры, Рита смогла ей помочь, дотягиваясь до колючих веток и одну за другой отрывая их от мокрой материи.

– Ох, дорогая вы моя… – пробормотала Рита, приглаживая рукой ее волосы.

Руки у Лили были сплошь покрыты царапинами. Шипы ежевики прошлись и по ее лицу, и на этом месте, подобно ягодам, набухали капельки крови, чтобы потом красными слезинками скатиться по щеке.