Пока телефон не зазвонил

Возможно, чтобы взять с собой… заслуженный скальпель. А возможно, стерилизатор стоит на комоде уже давно, с наслоениями пыли смогут разобраться лишь эксперты…

Гущина ошпарило предположение: «Неужто Редькин — Водяной?!»

Нет, это невероятно, помотал головой следователь. И повторил: «Невероятно!»

И данных маловато. Основываться на единственном умозаключении: в наборе медицинских инструментов почему-то не оказалось скальпеля — рано.

Гущин быстро перешел через опустевшую гостиную в третью комнату. Оглядел разметанную кровать с серым постельным бельем, где сквозь прорехи в пододеяльнике проглядывало красное ватное одеяло. Мимо приоткрытого платьевого шкафа прошел к письменному столу, застрявшему здесь, видимо, еще со школьных времен Феди Редькина.

Сейчас стол был завален пожелтевшими газетами, какими-то древними и относительно свежими квитанциями, на единственном свободном участке стояла мутная литровая банка с водой. Стояла так, чтобы проснувшийся похмельный Редькин мог до нее дотянуться.

Из-под газет торчал уголок какого-то буклета. Он являлся здесь единственным ярким пятном, Гущин осторожно вытащил рекламный проспект наружу…

И без того колотившееся сердце сыщика подпрыгнуло до кадыка и там застряло. Майор даже дышать перестал: на обложке складного буклета была фотография блондинки, подпрыгнувшей за полетевшим через волейбольную сетку мячом! Девушка была в купальнике, прыгала на фоне надувного замка. Гущин развернул сложенный гармошкой буклет: реклама приглашала гостей на «Праздник Нептуна» и обещала водные аттракционы, два батута, лодки и катамараны. Датировалась прошлым летом.

Руки Стаса задрожали: конкретно с этого «Праздника Нептуна» и пропала пятая «русалка». Девушка пришла с подружками, те поехали кататься на «банане», когда вернулись — блондинки след простыл. С кем она ушла, куда, зачем — осталось неизвестным. На следующее утро мертвую девушку прибило к противоположному берегу водохранилища.

Гущин заторможенно повернулся к двери. Увидел молчаливого старлея с пушистыми ресницами.

— Мне надо позвонить, — сказал. — Оставайтесь здесь и ничего не трогайте.

Чувствуя, как по позвоночной ложбинке взмокшей спины стекают капли пота, следователь вышел на крыльцо. Слепо поглядел на переминающихся у нижней ступени Львова, Капитонова и Кнышева. Мужчины молчали, так как сыщик выглядел столь ошарашенным, что было заметно — ушел в себя и их совсем не замечал.

— Глеб, — секунд через тридцать заговорил майор, — у тебя сигареты есть?

Капитонов молча протянул Стасу раскрытую пачку, Гущин двинул к ней руку и тут же отдернул. Не захотел, чтобы игнатовцы увидели, как трясутся его пальцы.

— Вначале позвоню, — пробормотал и, неловко спустившись с крыльца, пошел за угол дома, где присел на завалинку и некоторое время разглядывал темные кусты смородины.

В том, что в дом Редькина нужно вызывать криминалистов, Стас не сомневался: буклет, непонятно откуда взявшийся в доме алконавта, это уже не умозрительное заключение, а — факт. Пляж на водохранилище, с которого пропала пятая «русалка» находится в другом районе Подмосковья. В Игнатово и окрестностях эти красочные проспекты не распространяли. Тогда, откуда он у Редькина?

Загадка. Почему Федор сохранил буклет — загадочно тем более.

И вот в этой-то загадочности скрывается подвох!

«Редькина нам подставляют, — почти без вопросительности сновала мысль в мозгах майора. — Стерилизатор стоит на видном месте, буклет, которому здесь нечего делать, подсунут под газеты так, что за него невозможно не зацепиться взглядом. Яркая глянцевая бумажка просто вопит — возьми меня и рассмотри! А дальше все поймешь, раскрутишь…»

И сделано-то все как умно! На буклете фотография полуобнаженной девушки, Федя еще в том возрасте, когда изображения красоток мужчина вполне может держать у своей постели. Не придерешься! Умно все, толково, хитро.

Но вот эта-то «умность», нарочитость, как раз категорически не нравилась майору. Водяной был фетишистом, с каждой из жертв он что-то забирал. И если предположить, что рекламный проспект относится к тому же ряду, то он обязан быть — спрятан. Вместе с остальными памятными штучками. Серёжками, куском подола Ларисы и чем-то еще.

Но он лежит — на видном месте. А это выбивается из рисунка поведения преступника.

«Если я сейчас позвоню и вызову опергруппу, то этим покажу, что попался на крючок, — раздумывал майор. — А следуя всему происходящему… Водяной затеял здесь какую-то игру. Интригу. Как же поступить? Идти наповоду, смотреть, что будет дальше? Или наоборот «ничего не замечать» и заставить умного преступника подбросить еще какие-то улики? Пусть долбит в одно место, авось, проколется и допустит ошибку?»

Да. Так будет лучше. Как говорилось выше, в университете Гущина похваливали за умение брать взвешенную паузу. Сейчас Стас восстанавливал свои недавние действия: никто не видел, как он нашел буклет — в тот момент игнатовцев рядом не было, а к старлею майор стоял спиной. Некоторую растерянность можно списать на задержанную реакцию на шок после выстрела почти в упор.