Пока телефон не зазвонил

На тропинке показались три смутные плечистые фигуры, и Яков Валентинович замолк.

За время отсутствия старлея и двух игнатовцев, Станислав успел принять решение и выбрать курс. Он встретил мужиков расстроенной речью:

— Редькина, как я вижу, вы не добыли. Тимофей сказал, где он?

— Нет. Корноухов — в стельку, еле добудились, — отчитался старший лейтенант. — Что будем делать? Сторожить здесь? Или разойдемся до завтра?

Майор изобразил унылую покорность долгу:

— Разойтись не получится, Алеша. Сам понимаешь, на твоем участке ЧП, я уже о нем доложил. Так что, опечатывай-ка дом Федула…

— Зачем? — не соблюдая субординацию перебил деревенский участковый, но Стас не стал ему за то пенять, а объяснил:

— Если до завтра Редькин не объявится, сюда по-любому кого-нибудь направят. Как думаете, — обратился сыщик к Капитонову и Львову, — где у Феди может быть форма для отливки дроби?

Глеб показал рукой на темнеющий неподалеку сарай:

— Там.

— Найдут форму и… посадят вашего Федула, ребята, — вздохнул Станислав. — От меня в данной ситуации уже практически ничего не зависит.

— А если он вернется? — хмуро поинтересовался Львов. — Или мы успеем его разыскать и он напишет явку с повинной?

— Ищите, — пожал плечами Стас. — А старший лейтенант останется здесь и будет, так сказать, сидеть в засаде. — Гущин указал тростью на сарай за домом: — Думаю, там вам будет удобно, Алексей. Свою служебную машину, кстати, отгони куда-нибудь.

— Можно ко мне во двор, — предложил деятельный краевед.

Опечаленный старлей поежился, поглядел на покосившуюся сараюшку и обратился к игнатовцам:

— А кто-нибудь может мне куртку одолжить? Я налегке приехал, замерзну ночью.

Глеб кивнул и пошел к себе за одеждой для участкового, майор напомнил Алексею:

— Что поделать, старший лейтенант, такая служба… Раньше надо было с контингентом разбираться.

— А я предлагал, — покосившись на супруга депутатки, буркнул Смирнов. — Да его всё защищали.

— А это уже к делу не имеет отношения, — с протокольной жесткостью оборвал жалобы майор. — На твоем участке допущено правонарушение, принимай к исполнению.

— Слушаюсь! — вытянулся ушастый участковый, от чего с его головы чуть не грохнулась фуражка.

Пока Алеша возился с опечатыванием входной двери, Гущин раздумывал о том, насколько оправданно выглядят его распоряжения в связке с чуть ли не бытовым происшествием, где подозреваемый был сразу же определен? Дом, если рассматривать его как логово Водяного, опечатывать — необходимо. Засаду на Федьку оставлять — всенепременно. «Но вот чего ждал от меня маньяк?… Что он задумал? Скорее всего, Водяной обретается где-то здесь, неподалеку… если я сейчас на ночь глядя вызову опергруппу и криминалисты начнут работать в доме, он будет уверен, что интрига с подставкой Феди удалась. Но зачем он вообще сочинил всю эту историю и подсунул нам местного дебошира?!»

А если — не подсунул? Если Редькин и в самом деле Водяной?

Тогда Мартынова надо информировать немедленно. Нельзя отпускать Редькина в отрыв.

«Да какой он к черту Водяной?! — вопила внутри Гущина интуиция. — Федул идет вразрез с психологическим портретом, он явный асоциальный тип!»

Стасу была необходима фора для размышлений и работы по каждому из отдельных пунктов. Уединения хотелось! Но недостаток информации рождал вопросы, без которых невозможно детализировать портрет.

Гущин поглядел на краеведа: «Вот бы с кем поговорить, добыть недостающие крупицы…» Но выбрав модель поведения, предпочтя «не заметить» вещественные доказательства в доме Редькина, Стасу приходилось действовать исподтишка. Притворяться, что он согласен подождать, пока Федя сам придет и повинится.

Разговор с очковтирателем Львовым сыщик тоже предпочел оставить на потом. «Спешка хороша для ловли блох, — поглядывал на мрачного Дмитрия майор. — Еще непонятно, как построить беседу и нужно ли показывать Диме, что его обман раскрыт. Если Дима — Водяной, то торопиться и вовсе ни к чему. Не лишним будет посмотреть, не пойдет ли Львов куда-нибудь сегодня ночью, например, чтоб встретиться с Федулом…»

Ох, как много версий и предположений набиралось у майора! Мысли разрывали голову на несколько частей, в каждой из которых вращались опутанные подозрениями люди. Подозрения хотелось рассортировать неторопливо, отфильтровать все лишнее, сосредоточиться и выбрать наиболее логическую цепь. Привязать ее к портрету и понять, что тут есть фикция, а что есть суть?

…Капитонов принес для старлея длинный пуховик с огромным капюшоном, под которым голова Алеши уместилась вместе с фуражкой. Закутанный в зимнее пальто участковый, вздохнув, отправился впереди всех на выход с подворья Редькина. Краевед сказал старлею, что у него не заперто и служебную машину участковый может загонять во двор без него.

Стас, приблизив голову к плечу Кнышева, шепнул:

— Яков Валентинович, если я вам сегодня ночью позвоню, это будет удобно? Ничего, если я вас разбужу?

— Смеетесь? — едва слышно фыркнул тот. — Думаете, я сегодня усну? У меня и так бессонница, так что звоните, когда угодно.

— Спасибо.