Пока цветет лотос

— Конечно. Я ведь понимаю, когда поменялись твои планы. Как только ты поближе познакомился со Стефанией. А еще она тебе отказала. И ты решил не просто использовать меня, чтобы избежать наказания за тщательно спланированное убийство, а засадить за решетку. Жадность тебя опять сгубила, Муркин. Ты решил получить все, и деньги, и женщину. Давай пиши!

— А если там, в пруду, нет второго пистолета?

— Он там есть, — с уверенностью сказал я.

Само собой, он не сразу сдался. Маленько еще подергался. Пришлось его побить. Но сила была на моей стороне, поэтому минут через пять Вадик Муркин приступил к чистописанию. Я ему подсказывал нужные слова. Под конец сказал:

— Дата, подпись.

И он покорно расписался.

— А теперь последнее: в каком ресторане ты заказал столик?

Вот так я и узнал, что жена собралась мне изменить, с кем именно изменить, в каком месте начать мне изменять и где изменять закончить. Кажется, глагол «изменять» я правильно просклонял. За что Вадик получил еще один синяк под глазом, так, что в итоге заплыли оба. Надеюсь, на суде зрение к Муркину вернется полностью, чтобы он увидел мое семейное счастье. Я ведь собираюсь пойти на суд со своей женой. Ей тоже будет урок. Пусть забудет мне изменять, я хочу навсегда вычеркнуть этот глагол из ее памяти, вместе со всеми его склонениями.

Менты не подкачали, пришли ровно в шесть. Дверь была не заперта, поэтому группа захвата ввалилась в офис Вадика Муркина без проблем:

— К стене! Руки за голову!

Признание Муркина я, само собой, из рук не выпустил. Что касается самого Муркина, то он был в таком виде, что броситься на меня и отобрать такую важную для него бумагу было проблематично. Ему бы сначала врачу показаться. Сам виноват. Надо было прислушаться к моим словам и сразу дать мне то, что я хочу. Тем более я прав. Возможно, не прав, что так сильно его избил, но тут я опять получаюсь мерзавец. Каюсь. С нервами не совладал. Но он-то убийца! Да еще двух человек на тот свет отправил! Его военные «трофеи» я не считаю, тут уж пусть историки разбираются. Я о мирном времени, когда людей убивать по закону не положено, какими бы они ни были, плохими или хорошими. Раньше за такое полагалась смертная казнь, а теперь почти пожизненное заключение. За решеткой зрение Муркину все равно ни к чему, тем более оно вернется, когда опухоль спадет. Что же касается ног, сидеть — не ходить. Стал бы он и дальше упрямиться, я бы и ног не пожалел. С удовольствием сломал бы обе. Кстати, менты сказали:

— Надо отметить в протоколе задержания, что это не мы постарались. Андрей Ильич, вы подпишете?

— Разумеется.

— Он ведь сам на вас набросился и пытался избить?

— Да он мне оружием угрожал! Видите, пистолет на полу валяется? Там, за ножкой стола. Незарегистрированный, между прочим! Я в этом просто уверен! Если вы пошарите у Муркина в квартире, наверняка найдете целый арсенал. Этот человек пытался применить ко мне силу. Я и не сдержался. Это была самооборона. Кстати, на тот пистолет, что вы изъяли у меня, есть разрешение. И хранится он, как и положено, в сейфе, за подписью участкового.

— Я вижу, вы законопослушный гражданин, — уважительно сказал следователь. Чистосердечное признание, написанное Вадимом Васильевичем Муркиным, произвело на представителя закона сильное впечатление. Еще бы! Ведь это я подсказывал нужные слова!

— А то!

В общем, Муркина запихнули в полицейскую машину. Наручники, правда, не надели, поскольку одна его рука была безнадежно сломана. Пусть спасибо скажет, что только в одном месте и пальцы целы! Впрочем, он сам не стал до такого доводить, сел писать признание в двух убийствах. Что, между прочим, чистая правда.

А я поехал в ресторан на свидание со своей женой. Разумеется, она не меня ожидала увидеть. Потому что вырядилась, как… Чуть было не сказал «как шлюха», но понял, что покривил бы душой. Выглядела моя законная супруга как королева, а вовсе не как шлюха. Потому что все мужики шеи свернули, пока она шла по залу к моему столику. И пустили слюну от жгучей зависти. Вот почему я так люблю эту женщину, несмотря на все ее фокусы! Нет, она не шла, а летела по залу, гордо подняв голову! Будто не изменять мне собралась, а за орденом шла, к самому президенту!

Правда, когда Стефания меня увидела, спесь с нее маленько слетела. Жена буквально рухнула на стул, отодвинутый для нее официантом. Я с усмешкой смотрел, как она таращит на меня глаза, и забавлялся ее паникой. Ну что, ты поняла, кто тут настоящий мужчина?

— Если бы он мог, он бы пришел, — сказал я и невольно улыбнулся, вспомнив, в каком виде сдал полиции Вадика Муркина. Со сломанной рукой и обоими заплывшими глазами. И велел официанту:

— Вина!

В самом деле, за такое надо выпить. Жена было запротестовала:

— Я не буду!

— Пей! — велел я. — Ты ведь собралась сегодня напиться и лечь в постель с любовником? Что ж, я могу его заменить.