Пока ты моя

Когда утром я спускаюсь вниз, держа близнецов за руки, выясняется, что Клаудия уже уехала на работу. Джеймс в военно-морской форме размашистым шагом заходит на кухню, и мальчики поднимают шум, поедая свои батончики из спрессованных хлопьев.

— Не волнуйтесь, парни, я еще не ухожу в плавание, — успокаивает Джеймс, когда дети бросают свой завтрак, кидаются к нему и виснут у него на ногах.

Как же они страдают от того, что отец так часто уходит в море! И как удобно, что он женился на Клаудии. Как удачно, что она наняла меня. Этих детей словно по цепочке передают с рук на руки. Когда же это прекратится?

— У меня деловая встреча, — сообщает Джеймс, небрежно пожелав мне доброго утра.

Я настораживаюсь. Не уверена, что нравлюсь ему. Мне придется остаться с его женой и детьми, когда он уйдет в плавание, заботиться о них, пока он будет далеко. Я новый человек в доме.

— Вернусь к шести, и Клаудия будет дома примерно в то же время. Она рано уехала, чтобы разобраться с одним заковыристым случаем.

— Правда? — отзываюсь я, стараясь не показаться любопытной, хотя на самом деле мне действительно интересно. Я еще так много должна узнать о них — за такой маленький промежуток времени! Мне до зарезу хочется спросить о деловой встрече Джеймса.

Кроме того, стоит признать, что работа Клаудии меня очень интригует. Я знаю, что она — социальный работник, трудится в отделе защиты детей и возглавляет коллектив. Но я и понятия не имею, что входит в круг ее ежедневных обязанностей. Могу лишь предположить, что она пытается сделать жизнь людей лучше, заставить подопечных жить так, как, по ее мнению, будет правильно. Воображаю: «Не пренебрегайте заботами о своих детях; не беременейте в пятнадцать лет; не бейте свою девушку; не принимайте наркотики».

Мне вдруг приходит в голову, что Клаудия должна регулярно работать в тесном сотрудничестве с полицией. От подобной мысли адреналин мгновенно пронзает мое тело, и в тот же самый момент Ноа опрокидывает свой стакан апельсинового сока. Мое первое желание — заорать на ребенка, но мне удается сохранить спокойствие. Джеймс еще не ушел. Я слышала, как он направился в свой кабинет.

— Опаньки! — смеюсь я. — Сходишь за тряпкой, Ноа?

Он приносит тряпку, пока Оскар дразнит его за неуклюжесть. Вместо того чтобы собирать разлившийся сок, Ноа медленно водит по луже пальцем.

— А ну-ка, разреши мне вытереть это, — говорю я. Не нужно, чтобы след от липкого сока тянулся до самой раковины. Мытье полов — последнее, чем я хочу заниматься. У меня есть и другие, более важные дела.

— Не хотите ли сегодня после школы пойти с близнецами в игровой клуб вместе со мной и Лилли? — Пип притопывает на месте и потирает руки. На улице очень холодно.

Мысль об этом наполняет меня праведным ужасом, но я все-таки отвечаю согласием. Можно не сомневаться, я буду окружена большим количеством беременных женщин, чем мне под силу вынести, причем каждая станет отлавливать отпрыска младше двух лет, ласково поглаживая обязательный огромный живот и спрашивая себя, для чего подписалась на это непростое занятие — материнство. В наше время они, эти беременные женщины, повсюду. Что делает мое существование намного тяжелее, заставляет чувствовать себя не просто бесплодной, а опустошенной, более одинокой, никчемной и неспособной делать то, что мне удавалось раньше. Я говорю себе, что так будет недолго, что это — не навсегда. Все еще образуется.

Телефон в моем кармане начинает вибрировать. Я не могу ответить на звонок прямо здесь. Сердце екает.

— Игры хорошенько измотают близнецов, так что они буквально рухнут в свои кровати, — продолжает Пип. На ней надета шуба из искусственного меха с крупными манжетами. На голове красуется подобранная в тон шляпка. — Лилли там нравится. У них есть огромный сухой бассейн с шариками, в котором она буквально пропадает… — Пип без умолку трещит об этом игровом центре, и я улыбаюсь, киваю, смеюсь, выпуская изо рта струйки ледяного пара, одновременно пытаясь придумать отговорку, чтобы уйти. Мои обтянутые перчатками пальцы поглаживают телефон в кармане.

— О, посмотрите, они заходят в школу, — замечаю я, когда построенные в линейку ученики неспешно расходятся по своим классам. Неистово машу, пока близнецы не скрываются в здании школы, даже не оглянувшись. Что ж, в конце концов, я им не мать.

— Значит, договорились, встретимся после окончания уроков? — спрашивает Пип, когда мы выходим через школьные ворота.

— Конечно, — отвечаю я, гадая, как же мне избавиться от подобного времяпрепровождения. Наконец я ухожу от Пип, оставляя ее болтать с компанией мамаш. И, лишь свернув за угол, достаю телефон, чтобы прочитать сообщение.

«Я тоже тебя люблю» — эти нехитрые слова сразу говорят мне, что делать дальше.