Пока ты не спишь

Мальчик мысленно произнес слова, смысл которых понимал не слишком хорошо, хотя повторял их сотни раз тайком от всех, перед сном, чтобы помнить утром, проснувшись в своей постели.

Это молитва, твоя молитва. Ты не должен ее забывать.

Это совсем просто, ты сумеешь.

Прямо перед тем как войти в самолет, ты скажешь одну фразу. Ту самую.

Даже если это будет неправда. Важно, чтобы все тебе поверили.

Он потянул маму за рукав.

Даже если это будет неправда. Важно, чтобы все тебе поверили.

– Что такое, дорогой?

Четырьмя часами ранее

48

Малон сидел сзади. Детского кресла, как в машине Мамы-да, тут не было, и он мог видеть в окно только кусочек крыши и серую, похожую на летающую тарелку антенну на фоне трубы. Ремень безопасности перечеркивал его лицо наискосок, от левого глаза к подбородку, как будто кто-то надел на него пиратскую повязку не по размеру.

Он крепко прижимал к груди Гути. Сегодня у них был один ремень на двоих, не то что в машине Мамы-да, где Гути всегда доставался ремень среднего кресла. Маме-да это не нравилось, но Малон все равно пристегивал своего друга.

Он был напуган.

Мама-да тоже боялась. Она часто оборачивалась с переднего сиденья, подмигивала и говорила: «Ты должен быть храбрым, мой пират. Очень храбрым…»

А вот Зерда вел себя совершенно спокойно и ни разу не повысил голос. Он усадил их в свой «форд куга», как сделал бы любой отец семейства, спешащий вернуться на работу после обеденного перерыва.

Застегнул куртку до самого верха, наклонился к Аманде, сказал: «Займись малышом, его не должны увидеть. Я сейчас вернусь… – Выпрямился, собираясь уйти, снова нагнулся и пригрозил: – Не умничай, если дорожишь сыном!»

Потом в три шага преодолел гравийную аллею и даже не оглянулся.

Как только дверь дома закрылась, Аманда пересела за руль и тут же до крови закусила губу, чтобы не вскрикнуть и не напугать сына еще сильнее.

Ключа в зажигании не оказалось.

На мгновение ей захотелось отстегнуть Малона, схватить за руку и сбежать, затеряться в туевом лабиринте, открыть первую же калитку и выпустить собак. Или ворваться в дом Девот и забаррикадироваться там.

На мгновение…

Ее взгляд утонул в глазах Малона.

Я – ничто, важна только жизнь моего ребенка.

* * *

Димитри поднял глаза и судорожным движением вытер губы. Его правая рука застыла в воздухе, на полпути между столом и ртом. Виски в стакане было на три четверти, пальцы дрожали, как у мальчишки, стащившего из вазочки горсть конфет, вместо того чтобы взять одну, как велели родители.

Алексис Зерда молча смотрел на него, словно раздумывал, как поступить.

– Что легавые делали у Тимо? – заплетающимся языком спросил Димитри. – Думаешь, они его сцапали? Или нашли труп?

Зерда расстегнул три пуговицы на куртке.

– Идея с телефонным звонком была идиотская, Димитри. Еще одна суперидиотская идея…

Мулен хохотнул и сделал большой глоток виски.

– Ты ведь согласился, разве нет? Может, ты лучше меня разбираешься в детской психологии? Румын дал тебе урок, прежде чем сгорел? – Он допил виски, пока Зерда расстегивал куртку. – Ты в полной заднице, Алексис. Ты – не я! Я никак не связан ни с Солером, ни с вашими делами. Я оказал тебе услугу. И все, конец…

Зерда подошел к единственному окну гостиной, выходящему на парковку. Аманда и Малон сидели в машине. Вокруг никого. Нужно действовать быстро.

– Ты чертов болван, Димитри. Ты и в Буа-д’Арси был главным придурком. В твоем идиотизме даже есть нечто трогательное. Наверное, это и помогло тебе обзавестись женой. И ребенком. Ты их не заслуживаешь, Димитри…

Зерда резким движением задернул шторы. В комнате стало темно, как будто солнце вдруг сорвалось с неба и сгинуло в преисподней.

Димитри поставил стакан на столик:

– Что будешь делать?

– Ты хоть понимаешь, что виноват в смерти ребенка?

– Он жив…

– Не для Аманды…

Димитри облизал липкие от спиртного пальцы, уставился на Зерду и глупо захихикал. Алкоголь действовал на него, как легкий наркоз, притупляя чувства. Алексис справедливо называет его придурком. На него вот-вот наставят пушку, а он реагирует как придурок, то есть никак. Димитри понятия не имел, что хочет услышать от него Алексис, и от ужаса совсем растерялся.

– Ну потеряла она одного сопляка, и что с того? Я нашел ей другого! И второй оказался лучше первого. Ты видел Аманду и не станешь спорить, что она предпочитает… этого.

Зерда небрежным жестом, как носовой платок, вытащил оружие. В темноте комнаты Димитри видел только его руку, заканчивающуюся узким длинным предметом. Ему показалось, что это сербский пистолет Zastava M57: пятнадцать лет назад Алексис купил эту игрушку у одного полусумасшедшего вояки, вернувшегося из Косово.

Зерда сделал шаг к Димитри и произнес свистящим шепотом: