Пока ты не спишь

– Нужно поторопиться, великан. Здесь теперь небезопасно, потому что кое-кто выболтал полицейским, где находится наше тайное убежище. – Он подмигнул, давая мальчику понять, что не сердится, бросил усталый взгляд на Аманду и произнес с нажимом: – Нельзя терять время.

Она вздрогнула, не зная, как поступить: надеть плащ или притвориться, что не поняла намека.

Нельзя терять время?

У Аманды больше не было сил бороться. До заброшенного дома на пустынном пляже осталось несколько метров. Немолчный перестук гальки мешал сосредоточиться. Димитри был глуп, она немногим умнее и кончит так же – с пулей во лбу, в луже собственной крови.

Прилив унесет тело далеко-далеко, оно всплывет в грязных водах устья и будет болтаться среди отбросов, вываленных из контейнеров. Ладонь у Аманды вспотела, и рука Малона выскользнула, как маленькая рыбка.

Она примет любую судьбу, лишь бы ее сын остался жив.

* * *

Зерда остановился перед домом и послал Аманде с Малоном лучезарную улыбку, одновременно продемонстрировав рукоятку пистолета. Он читал Аманду как открытую книгу. Она паниковала, сомневалась, надеялась на передышку, на отсрочку. На то, что он пощадит малыша. Что трахнет ее, перед тем как убить. Что заберет спрятанную добычу и свалит.

Зерде это нравилось. У него нет причин менять свой план, но почему бы не поиграть в Мальчика-с-пальчик до самого конца, раз этот сопляк все равно считает его людоедом?

Все эти месяцы он только и делал, что проявлял терпение. Изображал сиделку, чтобы Тимо его не сдал. Не трогал товар. Ждал, когда этот недомерок все забудет, а легавые потеряют интерес.

Дом был деревянный, с оцинкованной крышей и совсем ветхий, как и десять других халуп на этом фальшивом пляже. Зерда поднялся на три ступеньки, достал из кармана ключ, хотя мог просто вышибить трухлявую дверь. Он старался совладать с возбуждением, не позволить чувствам взять над ним верх.

Нелегко.

Алексис знал, что из этой хибары, из убежища пиратов, где они с Тимо, Илоной, Сирилом и мальчишкой провели много недель перед ограблением, он выйдет через несколько минут богатым человеком.

Один.

56

Станция Сен-Лазар. 14-й путь. Вечер пятницы. Я – один из «хомяков», едущих на эскалаторе.

Желание убить

Я подложил бомбу. Они ни черта не понимают. Рассуждают об Аль-Каиде. А это я.

Не нравится: 335

Нравится: 1560

www.jelanie-ubit.com

Она всегда ненавидела парковки. Это была почти фобия.

Особенно гигантские, у торговых центров. Эти стальные равнины, где нельзя появляться пешеходам, а выезд затерян в конце лабиринта.

В детстве она однажды заблудилась на парковке.

В торговом центре «Мондевиль», в предместье Кана. Родители отказались купить ей очередной покебол[80], она обиделась и ушла через северный вход. Они с папой и мамой попали внутрь через похожую дверь. Южную. Взрослые целый час искали ее на стоянке S2 – лиловой, а она рыдала на зеленой N3. До ужаса перепуганная. Одинокая.

Там ее и нашли сотрудники службы безопасности.

Желание убить.

Стоянки… фобия.

Она выросла и теперь регулярно теряет тачку на разных стоянках.

Сегодня она теряет на одном из этих проклятых мест свою любовь.

Черная кровь медленно вытекала из раны. Темное пятно расплывалось по светло-кофейному сиденью «рено твинго». Лицо Тимо, его руки и шея стремительно теряли краски, становясь мертвенно-бледными.

Она нежным, успокаивающим движением гладила его по ноге. Пассажирское сиденье было откинуто, и Тимо лежал, пристегнутый ремнем. Случайные заблудившиеся покупатели увидеть его не могли, а если кто-нибудь вдруг поворачивал голову и вглядывался – машинально или из природного любопытства, – то видел мирно беседующую пару.

Губы Тимо двигались, дрожали, так что казалось, что человек произносит слова.

Вообще-то он и правда пытался, но ей удавалось разобрать только отдельные звуки, один-другой слог из трех, десяти. Тимо вздохнул, произнес что-то нечленораздельное и умолк.

Она улыбнулась в ответ и стала гладить его по груди. Тимо всегда был красавчиком. В те дни, когда он свободно ходил по улицам, до «события», девушки оборачивались ему вслед.

Что он пытается сказать?

Хочет пожаловаться на боль?

Поделиться страхом?

Проститься?

– Ты должен жить, Тимо. Слышишь меня? Должен жить…

Она старалась говорить тихо, четко произнося каждый слог, чтобы Тимо попробовал ответить так же.

Его губы лишь дрогнули.

– Ты должен жить, любимый. Ради нашего сына! Ты знаешь, что мне придется уйти и ты останешься один. Продержись несколько минут, потом я вызову «скорую», скажу, где стоит машина, они приедут и спасут тебя. Полежишь несколько недель в больнице, получишь срок, отсидишь и выйдешь – молодым! Твой сын немножко подрастет. Вы встретитесь, и мы снова будем вместе. Ты должен жить – ради нас!

Она не умолкала – уговаривала, заклинала, не сводя глаз со светящихся цифр на приборной доске.

14:13.