Пока ты спишь

— Наведите порядок в доме. Никто из людей этого ублюдка не должен дышать, понятно? — Сказал Киллиан.

— Понял.

Это был голос Дэнни.

Киллиан вышел на улицу. Затем послышался шум машины. Меня толкнули и швырнули на заднее сиденье. Я попыталась сесть, но это было трудно, когда мои руки были заложены за спину…

Раздался выстрел, и Киллиан дернулся в сторону. Я закричала сквозь кляп, когда Паоло вышел с яростью в диких глазах и поднятым пистолетом в руке.

— Увезите ее отсюда, — сказал Киллиан, захлопывая дверь, когда раздались выстрелы.

Машина умчалась, оставив его позади, а я кричала.

Я лежала на боку в постели Киллиана, во рту у меня был кляп, а руки все еще были связаны его ремнем. Теперь мои ноги тоже были связаны, и я ничего не могла сделать, кроме как лежать здесь в ужасе за него и за Томми. Киллиан сказал, что он не пострадает, но что, если он попадет под перекрестный огонь? Он, должно быть, так напуган.

Я не знаю, как долго я так лежала, но мои руки и ноги онемели, и в комнате постепенно становилось светлее. Должно быть, было раннее утро.

Внезапно дверь открылась, и вошёл Киллиан.

Он был без рубашки. Его бицепс был перевязан. В него попали, но это не могло быть серьезно. Облегчение затопило меня, когда он закрыл за собой дверь. Его пристальный взгляд скользнул по мне, связанной, с кляпом во рту, беспомощной на его кровати, и он ничего не сказал. Он сбросил туфли и носки, затем его руки опустились к брюкам спереди и он расстегнул их, стянув так, что остались только черные боксерские трусы, затем сократил расстояние между нами.

Он взял меня за подбородок и наклонился ближе, заглядывая в глаза.

— Ты меня одурачила, любимая. Это больше не повторится. Мне все равно, ненавидишь ли ты меня, хочешь ли убежать от меня, потому что, жена ты или нет, ты моя, и я никогда больше не позволю тебе покинуть меня.

Он подразумевал это как угрозу, но ужас, который я испытала, был не от страха, а от мысли, что он никогда мне не поверит. Что он думал, что я его больше не люблю или никогда не любила. Он ошибался. Он думал, что я предала его, да, но он все еще хотел меня, это все, что имело значение. Я бы заставила его выслушать. Я бы заставила его услышать правду. Я должна была.

Он подхватил меня на руки, и жар его кожи, его запах успокоили ужас внутри меня — затем он бросил меня на другую сторону кровати, забрался под одеяло и закрыл глаза.

Я лежала и смотрела на его профиль. Он больше не смотрел на меня, затем, наконец, его дыхание выровнялось, и он заснул.

Следующее, что я почувствовала, была боль, пронзившая мои руки и ноги.

Теперь было совсем светло. С меня сняли путы, но кляп все еще был на месте.

Киллиан встал и оделся, и он бесстрастно смотрел на меня сверху вниз, пока я корчилась от боли.

— С тобой все будет в порядке, когда кровь снова пойдет, — сказал он, завязывая галстук, и направился к двери.

Мои руки были горячими, и я очень ослабела, но мне удалось вытащить кляп из пересохшего рта.

— Киллиан, подожди, — выдавила я, мой голос превратился в хриплый хрип.

Он остановился, но не обернулся.

— П-пожалуйста, мне нужно, чтобы ты… — Я закашлялась. — Я… я…

— Пей, София, — прорычал он, наконец поворачиваясь ко мне.

На прикроватном столике стоял стакан, я схватила его и залпом выпила, вода в спешке стекала по моему подбородку.

— Я н- не бросала тебя по своей воле, ты должен мне поверить. Я…

— Как ты узнала, что твой отец будет снаружи? — спросил он.

Я вскочила с кровати, чуть не упав, и была вынуждена прислониться к стене.

— Когда я пришла к Томми, он сказал, что собирается аннулировать наш брак, что он знает кого-то, кто мог бы это сделать, что он…

— Когда я вернулся домой, после того как ты повидалась с Бреннаном, почему ты мне ничего не сказала? — спросил он. В его тоне не было никаких эмоций, даже гнева.

— Потому что… — Меня затошнило. Я не хотела этого говорить. Я не хотела знать правду. — Потому что он сказал, что ты собираешься убить его, что ты придешь за Селестой и Томми, что ты… убьешь и их тоже…

— И ты ему поверила, — сказал он без тени удивления на лице.

Я ненавидела это. После того, как я увидела, что он постепенно становится более оживленным — улыбается, смеется, смотрит на меня так, что мое сердце бешено колотится, — снова видеть это холодное, бесстрастное выражение было невыносимо. Меня охватило чувство вины.

— Он казался искренне напуганным. Я никогда не видела его таким. Он сказал, что предал тебя, что снова заключал сделки на твоей территории. Что ты убьешь его. Ты сам сказал в ту первую ночь в его офисе, что лишишь его жизни за подобное преступление. — Я покачала головой. — Но чем больше я думала об этом, тем больше сомневалась в нем. Мне показалось, что что-то не так.

— И все же ты предпочла не рассказывать мне об этом, все равно встала с нашей постели и пошла к своему отцу. Тебя видели убегающей в ночь, без чьего-либо пистолета у твоей головы, милая, прямо перед тем, как в мой дом вторглись. Ты действительно ожидаешь, что я поверю, будто ты понятия не имела, что должно было произойти?