Пока ты спишь - враг качается. (наездник -3) Без ограничений

Два ствола, в которые превратились глаза Бати, так и не исчезли. Он, сидя за своим столом словно в полнопрофильном окопе, изучал нас, застывших перед ним. На столе стояла фотография его счастливо улыбающейся внучки, со стены смотрело изображение президента.

— Ну, — наконец произнес Седых, — и что за бардак вы тут устроили? К чему тут это всё?

Он кивнул на монитор, на котором выстроились картинки с камер наружного наблюдения. Пыльный след разрушенных дверей и стен отмечал наш путь к его кабинету.

Инк молчал. И я понял, что он возложил обязанность разговора на мои плечи. О-хо-хо.

— Я думаю, что в вашем Управлении сидит саботажник, который предоставив неверные сведения нашим гостям со звезд, подставил нашу группу под угрозу уничтожения, — наконец набравшись смелости произнес я.

— Вот как, — стволы Бати вернулись в свои казематы, и он взглянул на нас своими обычными глазами. — И с чего же вы это решили? Что сегодня произошло?

— Валовец, тот самый, который Стас, сегодня убил Онка, применив способность, соответствующую четыреста плюс ступени развития.

— Вот как, — снова произнес Седых. На сей раз задумчиво. — И вы решили, что вас специально подставили?

— Все верно.

— И с какой же целью мне подставлять вас? Какую цель я могу преследовать, отправляя на убой тебя, моего верного помощника, и наших гостей со звезд? А, Семен?

Я замер, судорожно обдумывая происходящее. Боковым зрением я видел Инка. Он застыл, словно отстраняясь от произошедшего. Будто этот разговор не был его инициативой.

Так, стоп! Он сам привел меня сюда для выяснения обстоятельств гибели Онка. И перед этим он так долго рассказывал мне о его горе в связи с гибелью партнера. А сейчас он стоит, будто потерял интерес к тому, что здесь обсуждается. Да к тому же эта его последняя фраза…

Сердце пропустило один удар. Догадка обожгла внутренности.

Чужой специально привел меня сюда. Но совсем не для разговора.

— Ну же, Семен! Что ты молчишь? — требовательно спросил Седых, наш Батя. — Ты все еще обвиняешь меня? Ты все еще думаешь, что это я вас подставил?

Руки вспотели, и я невольно обтер их об штаны. Крошки грязи, что прилипли к ним, когда я бесчувственный валялся на земле, размазались по ладоням.

Рывок

До Бати было метра три. К тому же между нами стоял отличный, массивный резной дубовый стол.

Я размазался в пространстве, мгновенно взлетев на столешницу. В момент прыжка достал из кармана свой верный нож, который с конца того лета буквально купался в крови, подняв меня на тридцать пятую ступень развития. И мои умения, в отличие от умений Седых Алексея Борисовича, были на восемьдесят процентов боевыми.

А он качал себе административные навыки. Поэтому его Уворот был всего первого уровня. И он не успел отклониться.

Нож с огромной скоростью воткнулся в его грудную клетку. Выбивая воздух из легких, что вместе с кровью из разодранных артерий вылетел изо рта.

Я дернул клинок вверх, разламывая кости, раздирая кожу вместе с шикарной тканью его военного кителя. Кругляши медалек со звоном упали на подлокотник и скатили вниз, чтобы затеряться в ворсе роскошного персидского ковра.

Его глаза в недоумении и страхе смотрели на меня.

Я тянул нож вверх. Уперевшись ногой в его грудь, продираясь сквозь всё его тело. Я примерно знал его ступень развития. И знал, на что способен его медблок. И не желал оставлять ему ни единого шанса.

Поэтому выдернув нож со всей силы воткнул его еще раз. И еще. И еще. В сердце, в почки, в печень, в глаза, в горло. Его тело булькало, брызгало красной жидкостью и оседало в кожаном кресле.

Со стены Президент с понимающей улыбкой смотрел на меня. Внучка Седых радостно смеялась, наблюдая за убийством деда.

Я словно мясник разделывал тушу, когда в кабинет зашла секретарша. Она несла поднос с тремя белоснежными чашечками, из которых исходил волшебный аромат кофе.

Лена замерла, увидев меня. Ее глаза медленно расширялись от ужаса по мере того, как она осознавала произошедшее.

Рядом стоял безучастный Инк. Он, с тех пор как зашел в кабинет, не произнес ни звука и ни разу не изменил свою позу. Он ждал.

Лена стреляла глазами то на меня, то на пришельца. Тонкие фарфоровые чашечки тихонько звенели, соприкасаясь с серебряными ложками.

— Вы… вы… кофе будете? — еле дыша, наконец произнесла она.

Я бросил отрубленную голову Седых на пол.

— Да… Леночка. Поставьте на стол. И позовите уборщицу. Я тут намусорил.

Осторожно переставляя плохо слушающиеся ноги, секретарша прошла к журнальному столику и поставила туда поднос. Стараясь не производить лишнего шума, пошла на выход, задержавшись у двери:

— Мне собрать совещание? В связи с перестановками в Управлении? — не глядя вглубь комнаты дрожащим голосом спросила она.

Вот как. Она соображает быстрее меня.

— Да.

Все верно.

Убивший дракона сам становится драконом.

9.2

Убирать в кабинете пришли двое дюжих мужиков и одна скромная, запуганная до смерти женщина предпенсионного возраста. Мы, чтобы не мешать им, вышли в приемную. Расположились там на удобном кожаном диванчике и пили вкуснейший кофе, который, правда, уже слегка остыл.