Пока ты веришь

Добраться до тайника было сложнее. Пришлось сначала отодвинуть из угла сундук со старьем, а затем опуститься на пол, чтобы приподнять одну из досок… Но она справилась. Завернула деньги в платок и сунула в узелок с пожитками.

Прямо у двери отыскались туфли. Эби присела еще и за ними и долго стояла на четвереньках, переводя дух, прежде чем подняться.

Выждала еще немного, прислушиваясь к звукам старого дома, и с узлом в одной руке и туфлями в другой вышла в коридор.

По лестнице спускалась целую вечность. Узкие ступеньки скрипели, но не так громко, как рассохшиеся перила, которых девушка старалась даже не касаться. Ступала осторожно босыми ногами, чудом удерживая равновесие: шаг – вдох, шаг – выдох…

Но по-настоящему девушка вздохнула, когда уже оказалась на улице. Глянула с опаской на темные окна и зашагала скорее прочь: неважно куда, лишь бы подальше…

Она успела дойти до перекрестка и уже почти поверила в то, что ее нехитрый план удался, когда за спиной, знакомо взвизгнув петлями, хлопнула дверь лавки. Эби вздрогнула и, не оборачиваясь, пошла быстрее. Даже бежать пыталась, но острая боль тут же напомнила о том, что не стоит делать резких движений.

Тот, кто шел следом, зашелся гортанным булькающим смехом. Должно быть, его забавляли ее немощные потуги и утиная походка вперевалочку.

А затем смех резко стих, и цепкая лапа ухватила за шиворот.

– Сбежать надумала? – тряхнув девушку, прошипел ей на ухо преследователь. – Тварь неблагодарная!

– Пусти! – слабо пискнула Эби. – Пусти, а то закричу.

Услыхав ее нелепую угрозу, Март расхохотался: ночью в Освине кричать можно сколько угодно.

– Отпусти меня! – все же выкрикнула Эбигейл в отчаянии.

Ответом стала крепкая затрещина.

– Тебе, видать, не только ребра поломали, но и последние мозги отбили, – выговорил мужчина со злостью. – Я ж к тебе, дуре, по-хорошему… А тебе чего?

Последний вопрос был задан уже не ей.

Незнакомец, которому надвинутая на глаза широкополая шляпа ничуть не мешала ориентироваться в темноте, вышел из переулка и остановился в нескольких шагах от них. Длинный плащ скрывал его фигуру, но и ростом, и шириной плеч он значительно уступал державшему Эби громиле. Если она и питала какие-то надежды на то, что за нее вступятся, силы определенно были неравны.

– Проваливай подобру-поздорову, – рыкнул на чужака Лапа.

Тот не шевельнулся.

Склонил голову к плечу, словно присматривался, и проговорил медленно и бесстрастно:

– Отпустите девушку.

Голос у него был глухой, чуть хриплый и… знакомый…

Выронив узел с вещами, Эби прижала руку к груди, к тому месту, где сердце болезненно билось о ребра.

– Чего? – взревел Лапа.

Он хотел броситься на незнакомца, но, видно, его останавливала мысль, что тогда придется выпустить свою добычу.

– Отпустите девушку, – повторил нежданный защитник. И тут же, верно, поняв, что к его просьбе не прислушаются, спросил, обратившись к Эби: – Можно я его ударю?

Она сглотнула подступившие слезы и кивнула:

– Можно.

Этого Март уже не стерпел. Оттолкнул Эбигейл и кинулся разъяренным быком на чужака. Размахнулся, ударил, метя в лицо… и сам зашипел от боли, схватившись за покалеченную руку. А в следующую секунду, получив кулаком в живот, со стоном корчился на мостовой.

Держась за бок, с новой силой разболевшийся после тычка, Эби подошла к спасителю. Робко ткнула пальцем в грудь. Не встретив сопротивления, стянула вниз шарф, закрывавший подбородок и тонкогубый неподвижный рот. Но лишь когда сдвинула шляпу и увидела неестественно блестящие немигающие глаза, поверила, что все это не сон.

Джек, которого тут быть никак не могло, но который тем не менее тут был, достал из-под плаща что-то сухое и сморщенное на колючей веточке и сунул девушке в руку.

– Я тебя нашел. Пойдем домой.

Эби покачала головой:

– Дома нет. Но мы пойдем… куда-нибудь…

На те деньги, что она достала из тайничка, можно снять комнатку в трактире. На месяц хватит, если не столоваться, а только пожить…

– Убью! – проревел в спину поднявшийся на ноги Лапа. – Обоих убью.

Только с мысли сбил.

– Ударь его еще раз, – попросила Эби механического человека. – Потом вещи мои подбери, и пойдем.

Освин Джек отыскал быстро. Помогли карты и компас в голове.

На самом деле не в голове – кристаллы с информацией находились в его груди, но Джек отчего-то привык считать, что все знания у него в голове, как и… мысли?

Да, мысли.

Они появлялись все чаще.

Иногда простые и понятные. Иногда странные, как та, что ему давно пора принять ванну и побриться…

В ванну ему нельзя, пострадают контактные соединения и смазка. А бриться… Он не сразу вспомнил, что это означает, а когда вспомнил, пришел к выводу, что и это ему ни к чему…

Нужно было искать Эбигейл.

Джек понял уже, что людей настораживает его облик, а потому старался выходить на улицы под вечер. В сумерках он почти не выделялся, а дни проводил в старом храме… он давно уже не бывал в храмах… Или никогда? Но знал откуда-то, что такое исповедь…

А где найти Эби – не знал.