Пока вечность не разлучит нас (СИ)

Сейчас, сидя на холодном полу и анализируя свою жизнь, Эленриэль с горечью понимала, что иначе как ничтожеством ее не назовешь. Она так легко предала отца; так беззастенчиво скрывала свое истинное происхождение, пользуясь доверием тех, кто считал ее другом и, вот, наконец, она здесь, в этой холодной грязной камере. Что ж, вполне предсказуемый финал. Ей никогда не приходилось брать на себя ответственность – это всегда делала Астарта, вот кого действительно можно назвать храброй и отважной. Всякий раз, оказываясь в трудной ситуации, она полагалась на кого-то, но только не на себя. И насколько же надо быть эгоистичной, чтобы возомнить, будто она и впрямь героиня; будто она способна что-то изменить, когда и о самой себе позаботиться не в силах.

«Слабачка».

Она поднялась на ноги, потирая ушибленный локоть, и едва не наступила на невесть как оказавшийся здесь зеленый росток. Наверное, какой-то кустик-недомерок. Эленриэль посмотрела на крохотное растение, проросшее между стыками каменных плит. Интересно, как он здесь оказался, и самое главное – как умудрился выжить? Однако, несмотря на то, что стебелек этого неизвестного ей растения был тонок, а мелкие листочки почти прозрачными – выглядело это странное растение вполне здоровым. Видимо, того света, что проникал из окна и той воды, что была здесь постоянно, вполне хватало ему для полноценного существования.

«Надо же, как жить хочет...» – думала она, глядя на повернутые к свету листочки.

И тут у нее внутри словно что-то щелкнуло. Жалкое, никому не нужное растение, несмотря на условия, в которых оказалось, тем не менее, нашло лазейку среди холодных камней и выбралось наружу, и теперь боролось за право быть существовать. Каждый день, каждый час, каждую минуту, развернувшись листками к свету и впитывая каждую каплю воды, что попадала на крохотный клочок земли, оно жило.

«Быть может, я все-таки еще могу что-то исправить?» – думала Эленриэль, рассеянно глядя на росток. – «Быть может, у меня еще получится доказать, что я чего-то стою? И если не окружающим, то хотя бы самой себе».

Эльфийка осмотрелась по сторонам. Конкретного плана у нее не было, ведь, как всегда говорила Астарта: «Даже если тебя съели, у тебя как минимум имеется два выхода».

Вспомнив эту пошловатую шутку, Эленриэль невольно усмехнулась.

Наверное, все-таки пришел тот момент, когда нужно предпринять это последнее, отчаянное усилие и попытаться хоть что-то изменить.

Однако, прежде чем бросаться на подвиги, надо выбраться отсюда.

Она осмотрелась по сторонам. В дальнем углу камеры были свалены в кучу какие-то камни разных размеров и непонятной формы.

Поколебавшись с минуту, она оторвала кусок ткани от подола платья, выбрала не слишком большой, но и не слишком маленький камень и замотала его тряпкой. Подумала еще немного, подержала в руках и оторвала еще два куска. Теперь ее платье, точнее то, что от него осталось едва-едва прикрывало место, которое посторонним обычно не демонстрируют. Однако, в данный момент это волновало ее меньше всего. Замотав камень полученными кусками, Эленриэль пришла к выводу, что этого будет вполне достаточно. Положив камень у двери, Эленриэль взяла из кучи несколько других, тех, что были побольше и принялась что есть силы кидать их в дверь и стены камеры.

Как и следовало ожидать, после нескольких секунд такой «коннонады», за дверью послышался недовольный голос.

– Эй, ты чего там?

Вместо ответа Эленриэль швырнула в дверь еще один камень.

От оглушительного звона, казалось, лопнули барабанные перепонки.

У стражника, судя по всему, тоже, потому как в замочной скважине послышался ржавый хруст ключа, и через несколько секунд дверь открылась.

– Чего буянишь-то? – недовольно осведомился конвойный. – Э... чего это у тебя там?

Он с подозрением посмотрел на Эленриэль, державшую руки за спиной.

– Простите...

Эленриэль зажмурилась и в следующую секунду ударила стражника по голове тем самым завернутым в тряпки камнем. Тот глухо, охнув, выронил копье и рухнул на пол, прямо к ногам Эленриэль.

Эльфийка наклонилась к нему и проверила пульс. Слава Богу, живой. И дышит ровно. Впрочем, она старалась бить не слишком сильно.

– Простите... – еще раз пробормотала она, выскальзывая за дверь.

Эленриэль перешагнула через развалившегося в проеме солдата и огляделась. Никого. Теперь самым главным было не попасться кому-нибудь на глаза.

В самой тюрьме практически никого не было, и ей легко удалось прокрасться незамеченной. Пару раз она пряталась за угол, когда по коридорам проходили солдаты, оставшиеся в темницах.