Пока вечность не разлучит нас (СИ)

– Нет у меня никакого мужа. Просто так было нужно.

Конечно, Инхольд ее не понял.

– Женщинам на войне не место. – А где им место? На кухне? – с вызовом спросила эльфийка.

Но Инхольд на нее не обиделся.

– Вам дома место. В тепле и безопасности. А война – дело мужское. Каждый должен заниматься своим. – Но разве женщина не может сражаться за Родину, за мир? За то, что ей дорого, в конце концов?

Инхольд улыбнулся.

– Вижу, тебя не переубедить. Совсем как моя жена, – он усмехнулся. – Была б она чуток помоложе, небось тоже за мною ринулась бы. – Вот видите... Не все женщины одинаковые.

Они ехали уже несколько часов. Дождь прекратился, и ночной воздух был свеж, пахло мокрой землей и травой. В небе, словно круглый бумажный фонарь, повисла луна, освещая дорогу. Скоро должен был заняться рассвет, и вот-вот покажутся из-за холмов Пеленнорские Поля, где армии предстояло принять бой. Но сейчас вокруг царило спокойствие, словно и не было никакой войны. Напряжение солдат возрастало, но лица их были исполнены решимости, в чем несомненно была заслуга Теодена и его командиров.

Небо на горизонте уже начало светлеть, когда в ночной тишине стали едва различимы посторонние звуки, похожие на далекий гул, будто недалеко бушевал гром. Эленриэль знала, что это означает. Ни Минас Тирита, с его величественной Белой Башней, ни Пеленнорских полей еще не было видно, но ветер уже доносил до них звуки битвы. По спине змейкой пробежал холодок. Решимости эльфийки не то, чтобы поубавилось, но осознание чего-то ужасного и необратимого, липкое предчувствие близкой беды стало отчетливее. Она неосознанно сильнее сжала поводья так, что побелели костяшки пальцев.

– Это еще цветочки, – «успокоил» ее Инхольд. – Спасибо, – не без ехидства отозвалась эльфийка. – Если думаешь, что я сейчас испугаюсь и дезертирую, то глубоко заблуждаешься.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Ты не трусиха, это-то меня и пугает.

Эленриэль пожала плечами.

– Чему быть, того не миновать.

По большому счету она ехала куда глаза глядят. Дорогу до Минас Тирита Астарта не знала, и лишь смутно представляла, в какую сторону нужно двигаться. И обещала себе, что как только встретится с Эленриэль (а она во чтобы то ни стало должна ее найти), то самолично открутит эльфийке голову, за то, что удрала на войну вместе с роханцами. О том, что она может больше никогда не увидеть Эленриэль, Астарта старалась не думать, точно так же, как запрещала себе думать о Боромире и их последнем разговоре. Сейчас это было уже неважно. Надо отыскать Эленриэль и... Что она будет делать потом, Астарта не знала. Хорошенькое же у нее положение – едет, сама не зная куда (благо, солдаты все же дали ей резвого коня), не знает, как будет искать Эленриэль и не знает, что делать потом. То есть, по сути, она ничего не знает.

Ночью она остановилась на привал и, привязав коня к одиноко стоящему кусту, начала обустраивать место для ночлега. Костер развести не решилась, все-таки, несмотря на редкие кусты, что росли на этой пустоши, местность была открытой. Но ей повезло отыскать небольшую рощицу из таких же низких, но достаточно широких кустов. Толком поспать ей не удалось, и Астарта вздрагивала от каждого шороха. Короткий тревожный сон сморил ее лишь под утро, и эльфийка задремала, сжимая в руке клинок. А проснулась от того, что внезапно начавшийся дождь насквозь промочил ее одежду и волосы. Живот сводило от голода, но все что, ей удалось раздобыть – горстка ягод, попавшихся по дороге. Конь переживал менее тяжело – он вполне мог довольствоваться травой, которая, благо, росла тут в изобилии. И это немного успокаивало. Выносливый, сильный конь сейчас был просто необходим, иначе до Минас Тирита ей не добраться.

И только сейчас Астарта подумала о том, что если ей все-таки посчастливиться отыскать нужный путь, она окажется в самой гуще битвы. Что ни говори, а без доспехов и толкового оружия выжить в такой бойне будет весьма затруднительно. Впрочем, сперва надо было еще туда добраться, а уж там, даст Эру, придумает что-нибудь.

Вмешиваться в чужие дела, тем более, если его об это никто не просит, Арагорн не любил. А уж если речь шла о личных отношениях, то тут он вообще плохой советчик. А потому честно и долго терпел, мрачно глядя на Леголаса. На первый взгляд могло показаться, что эльф совершенно спокоен, да, надо сказать, он и выглядел таким, но лишь на первый взгляд. Арагорн достаточно хорошо знал его, чтобы понять – за внешним спокойствием и хладнокровием скрывается боль, которую Леголас так тщательно и умело скрывает.

Заговорить с ним об этом Арагорн не решался. Во-первых, как уже было сказано, в такие вопросы он предпочитал не влезать, а во-вторых, не та была ситуация, чтобы решать личные проблемы.

Решение идти по Тропе Мертвецов было принято спонтанно, и никто не мог дать гарантии, что они вернутся оттуда живыми. А потому, если путешествие к праотцам пока не входит в их планы, нужно быть начеку. Нетрудно догадаться, что обитатели горы будут, мягко говоря, не слишком рады их видеть.