Покаяние Агасфера: афонские рассказы

— Отец Филитер, ты совсем потерял разум. Ещё недавно твои любимые русские отказались от религии своих и наших отцов. На развалинах своей православной империи они построили богоборческое государство, которое поработило все православные народы, кроме греков. Господь сохранил нас от красного рабства потому, что мы хранили веру даже во времена пятивекового владычества турков. Это явный знак избранничества нашего многострадального и великого народа перед лицом Божьим. А покаяние русских мы, конечно, принимаем, но пусть они заглаживают свою вину смирением, а не оспаривают власть Вселенского патриарха.

Хотя с некоторыми утверждениями собеседника отец Филитер не мог не согласиться, но выводы, которые тот делал, были для него неприемлемы:

— Всё это, конечно, так, отец Филагрий, — греки промыслительным образом создали православие и религиозную культуру. Однако, после падения Константинополя, именно славяне, русские, сохранили православие и предотвратили его уничтожение многочисленными врагами. Они помогали грекам, которые стонали под турецким игом. Вселенский, Александрийский и другие греческие патриархи всегда получали поддержку из Москвы…

Отец Филагрий сложил руки на груди и насупился.

— Что ты хочешь этим сказать? Что Бог не сохранил православие, если бы не русские? — Он обернулся к другим монахам. — Не ересь ли это? Просто богохульство! Православие не может быть уничтожено!

— Так-то оно так! Но ты передергиваешь, я говорил о другом. Я считаю, каждый православный народ имеет свою особую миссию. У греков она была одна, у русских другая, у сербов, болгар, румын и грузин также свои миссии. Во Христе, как сказал апостол Павел, учитель языков, нет ни эллина, ни иудея. Имеем ли мы право считать себя «белой костью» православия, обладателями «чести», дарованной нам от рождения?

— Так что ты хочешь этим сказать, отец Филитер? Разве ты не согласен, что между православием и эллинизмом можно поставить знак равенства? В каждом афонском монастыре есть плакат с символом нашей веры — Святой Софии, где черным по белому написано: Ortodoxia = Ellinizmo. Это и есть отображение нашего упования! Ты что, осмелишься с этим поспорить?! — монах усмехнулся. — Может быть, это всё потому, что ты не чистый эллин.

Тут остальные монахи, свидетели спора, начали осаживать не на шутку разгорячившегся отца Филагрия и предлагать всем разойтись. Но в это время к спорящим подошёл старец Анфим. Хотя его «странности» и отсутствие постоянного места жительства на Афоне давали почву для пересудов злым языкам, однако многие почтенные святогорцы прислушивались к его словам и обличениям.

— По — по — по! — сказал он. — Отцы, зачем же так шуметь?!

Анфиму вкратце объяснили суть этого горячего спора, грозящего перерасти в настоящий конфликт, и он, немного подумав, предложил собравшимся выслушать одну историю. Все согласились: почитатели отца Анфима надеялись, что тот мудро разрешит все недоумения, другие же подумали, что он хотя бы отвлечет спорящих, и распря, которая могла надолго отравить покой обители, угаснет. Старец неторопливо начал:

— В общем, слушайте, благочестивые старцы. У одного мудрого отца было семь сыновей. Старшему было уже тридцать лет, а младшему только десять. Настало время переселиться отцу в небесные обители, и он позвал сыновей к своему одру-. «Дети мои, есть у вас старший брат, который, пока вы не повзрослеете, будет вам за отца. Землю, доставшуюся мне от вашего деда, я поделил на семь равных частей. Можете пахать её и сеять». — «Отец, ты же знаешь, что мы не хотим быть земледельцами! — возразил старший брат. — Это тяжелый труд. Неужели ты не оставишь нам немного золота, чтобы мы занялись купеческим ремеслом?» — «Дети! Я, конечно, скопил дос — таточно денег для того, чтобы вы все смогли выбрать занятие по душе. Но, чтобы избежать несправедливого дележа — ведь старшие братья, воспользовавшись преимуществами, которые даёт возраст, могут оставить младших ни с чем — я спрятал золото и драгоценности на одном из ваших полей. Когда младшему наступит семнадцать лет, вы сможете поделить наследство поровну между всеми братьями». — «Отец, но как мы сможем узнать, на каком из полей лежит золото?» — обеспокоенно вопросил старший брат. Но родитель уже испустил дух, оставив последний вопрос без ответа.

Похоронив отца, братья стали думать, как им найти золото, невзирая на повеление старца дожидаться совершеннолетия младшего брата.

«Мы просто не поняли отца, — сказал старший брат. — Вы все слышали, как он сказал, что я теперь вам за родителя. Поэтому все решения впредь принимаю я. Слушайте, что я вам скажу! Отец оставил нам много земли и золото, которое зарыто на одном из наших полей. Я думаю, что оно закопано на моем поле. Поэтому предлагаю заняться поисками золота с него».