Покаяние брата Кадфаэля

— Это как поглядеть, — пробормотал Кадфаэль и внимательно посмотрел на собеседника. — А скажи-ка, приятель, слышал ты, как две ночи назад здесь проехала целая орава всадников? Примерно в то же время, что и сейчас, может, на часок попозже. Они в Глостер направлялись.

Селянин замялся, в его прищуренных глазах появилось настороженное выражение.

— Ну видел я, как они проехали, — сказал он наконец. — Разумный человек все примечать должен. Тогда я понятия не имел, кто это едет, а теперь знаю. То была императрица, та самая, которая чуть не стала нашей королевой. Она возвращалась из Ковентри с совета, что собирали лорды-епископы, к себе в Глостер. Но простому человеку вроде меня лучше держаться подальше что от ее юбок, что от мантии короля Стефана. Мое дело поглазеть, как такие важные особы проезжают мимо, да поблагодарить Господа, когда они проедут.

— А они спокойно проехали? — спросил Кадфаэль. — Не было ли какой сумятицы или свалки? Может, их кто потревожил? Не напали ли на них случаем из засады?

— Брат, — медленно проговорил поселянин, — что-то я в толк не возьму, тебе-то зачем это знать? Я, знаешь ли, не привык высовываться, когда мимо скачут вооруженные люди. Они меня не трогают, и я в их дела не лезу. Да, правда, не здесь, а чуть подальше — вот там, на дороге, — вроде была какая-то суматоха. Видеть я ничего не видел, а крики слышал. Да все и продолжалось-то считанные минуты. А потом кто-то галопом проскакал вдогонку тем всадникам, что уже успели уехать вперед. Через некоторое время появился другой верховой. Он тоже мчался сломя голову и по той же дороге, но назад. Вот и все. Коли ты об этом уже слышал, да и знаешь небось побольше меня, так зачем спрашиваешь?

— А на следующий день, — гнул свое Кадфаэль, — ты ведь наверняка наведался на то место, где была заваруха. Уверен, там еще оставались следы. Сколько было нападавших? И куда они потом удрали?

— Они дожидались в засаде долго и терпеливо. Разбились на две ватаги — одна с южной стороны дороги, а другая, поменьше, — с северной. Лошади потоптали дерн под деревьями. Было их, по моему разумению, никак не меньше дюжины. А когда они сделали свое дело — что за дело, я не знаю, и знать не хочу, — то соединились и все вместе помчались на юг напролом, сквозь кусты.

— На юг? — переспросил Кадфаэль.

— Точно. Причем галопом. Наверное, они здешние края знают, а не то не пустились бы во весь опор по лесу, когда уже почитай стемнело… И вот что, брат. Не будь на тебе рясы, я держал бы рот на замке, но коли уж выложил тебе все, как на духу, так уж и ты, будь добр, объясни — тебе что за дело до всех этих ночных происшествий?

Кадфаэль счел любопытство собеседника столь же уместным, как и свое собственное, и ответил напрямик:

— Насколько я понимаю, те самые люди, что напали из засады на арьергард императрицы, а потом ускакали на юг, захватили в плен одного паренька, моего знакомого. Этот малый ничего худого не сделал, однако случайно навлек на себя гнев Фицроберта. Моя задача найти его и вызволить.

— Поссорился с сыном Глостера, говоришь? Да, брат, не повезло твоему приятелю. В здешних краях он почитай всем заправляет. И я тебе так скажу, — в голосе хуторянина послышался страх, — сунуться в Масардери и встретиться с лордом Филиппом — это все одно что дернуть за бороду самого дьявола.

— В Масардери? Стало быть, он там?

— Так говорят. Там у него уже содержится пленник, а то и два. И ежели нынче к ним присоединился твой друг, то ты скорее живым вознесешься на небо, чем его оттуда вытянешь. Так что, брат, подумай хорошенько, прежде чем лезть в осиное гнездо.

— Спасибо за совет, приятель. Так я и сделаю. Дай Бог, чтобы никто не тревожил тебя в твоем уединении. Помолись за всех пленников и узников, глядишь, тем и внесешь свою лепту в облегчение их страданий.

В лесу между тем быстро сгущались сумерки, и монах решил, что, коли он хочет поспеть в Дирхэрст до ночи, ему следует поторопиться. Худо-бедно, а кое-что небесполезное он услышал. Итак, в этом замке содержится узник, а то и два. Да и сам Филипп обосновался там. Куда же ему, исполненному желчи и ненависти, жаждущему отмщения, везти пленника, как не в свое логово?

Кадфаэль уже поворачивал лошадь к лесу, когда спохватился — он чуть было не забыл задать еще один очень важный вопрос. Достав из-за пазухи пергаментный свиток, монах развернул его, расстелил на колене и показал копию печати.

— Видел ты когда-нибудь этот знак на знамени, щите или печати? Я пытаюсь узнать, кому он принадлежит.

Лесной житель внимательно присмотрелся и покачал головой:

— Гербы и девизы — это дело благородных, а я человек простой и ничего в этом не смыслю. Ну, может, разве помню, что намалевано на щитах и попонах у знатных лордов, живущих неподалеку. Но этого знака мне видеть не доводилось. Но не беда, ты ведь держишь путь в Дирхэрст, а в тамошней обители есть один брат, знающий гербы и девизы всех баронов и лордов в округе. Уж он-то тебе наверняка поможет.