Покаяние брата Кадфаэля

Выехав из тени деревьев, Кадфаэль увидел темную полосу воды и раскинувшиеся по обе стороны заливные луга. Северн, та самая река, которая протекала через Шрусбери, здесь был вдвое шире и струил воды с какой-то угрюмой мощью. А среди деревьев, не особо далеко от воды, высилась матово-серебристая церковная колокольня старой саксонской постройки, приземистая и крепкая, как главная башня замка. По мере приближения храм приобретал отчетливые очертания, вырисовывалась линия нефа с апсидой на восточной оконечности. Древний храм, воздвигнутый несколько веков назад и пришедший в упадок, был восстановлен на пожертвования короля Эдуарда Исповедника и дарован им аббатству Святого Дени. Воспитанный в Нормандии, этот государь предпочитал все французское.

И вновь Кадфаэль поймал себя на том, что едва ли не с неохотой приближается к бенедиктинской обители. Долгие годы монастырь был его домом, но теперь он чувствовал, что потерял право стучаться в эти двери. Впрочем, и не постучаться не мог. Сейчас он должен был использовать все возможности, чтобы успешно выполнить задуманное, а оправдаться перед Богом и своей совестью будет время потом.

Плотный, добродушный, пышущий здоровьем привратник, впустивший Кадфаэля на монастырский двор, был полон гордости за свою обитель и рад возможности

похвастаться перед заезжим братом красотой приоратской церкви, которую продолжали отделывать и украшать. Вдоль стены апсиды стояли леса и был сложен облицовочный камень. Мастер-каменщик и двое его подручных как раз складывали инструменты — смеркалось, а в темноте много не наработаешь. Словоохотливый привратник взахлеб расписывал, как дивно будет выглядеть храм по завершении работ.

— Мы сейчас пристраиваем две новые часовни — одну с юга, а другую, точно такую же, с севера — чтобы красиво было. Главный каменщик — местный житель, наш прихожанин, и гордится тем, что украшает храм Божий. Он добрый человек, истинный христианин. Дает работу даже увечным, кого другой мастер нипочем не взял бы в подручные. Видишь того малого, что прихрамывает? Бедняга был ратником, но теперь какой из него вояка. Своему лорду он больше не нужен, а вот мастер Бернар взял его и не жалеет. Работает он усердно и споро.

Работник и впрямь тяжело припадал на левую ногу — не иначе как кость плохо срослась после перелома. С виду ему было лет тридцать. Хромота не лишила его подвижности и проворства, а большие, сильные руки выглядели хваткими и умелыми. Он почтительно отступил в сторону, давая пройти монахам, после чего прикрыл дерюгой штабель строевого леса и заковылял к воротам следом за мастером Бернаром.

Похоже, морозы здесь еще не ударили — разве что первые заморозки на почве, — иначе работы бы прервали, а недостроенные стены обложили дерном, вереском и соломой.

— Когда настанут холода, каменщикам тоже дела хватит, — не преминул заметить привратник. — Зайди-ка, брат, посмотри, что у нас внутри.

Изнутри приоратская церковь еще сохраняла все признаки саксонской постройки, нормандскими новшествами там и не пахло. Привратник не успокоился, пока не показал Кадфаэлю все достопримечательности своего храма, и лишь после этого передал гостя под опеку попечителя странноприимного дома, дабы тот предоставил ему постель и место в трапезной.

Перед повечерием Кадфаэль спросил про ученого собрата, сведущего в геральдике, отыскал его и показал свой пергамент.

Брат Ивин внимательно рассмотрел рисунок и покачал головой.

— Нет, эта эмблема мне не знакома. Но должен сказать, что в некоторых семьях помимо родовых гербов используют и личные символы. Видимо, это один из таких знаков, но я его никогда не видел.

Сам приор, а затем и остальные братья тоже взглянули на рисунок, но никто из них не смог сказать ничего обнадеживающего.

— Если владелец герба из наших краев, — подсказал брат Ивин, искренне стремившийся помочь гостю, — то тебе лучше порасспросить сельских жителей. В нашем графстве есть немало владельцев маноров из старых, но небогатых и не слишком известных семей. А как этот знак оказался у тебя?

— Я срисовал его с печати, найденной среди пожитков, оставшихся после покойного. Сама печать хранится у епископа Ковентри и будет возвращена владельцу, когда мы его найдем. — Кадфаэль скатал лист пергамента и перевязал веревочкой. — А он рано или поздно будет найден. Лорд-епископ твердо намерен добиться этого.

На повечерие он пришел с камнем на сердце, ибо чувствовал себя отверженным среди не подозревающих о его отступничестве братьев.

Однако торжественный чин богослужения несколько успокоил его. Отложив заботы и тревоги до завтрашнего дня, он улегся на свой тюфяк и через некоторое время уснул.

На следующий день, после мессы, когда строители, желая полностью использовать немногие оставшиеся до наступления морозов дни, приступили к работе, Кадфаэль вспомнил совет брата Ивина и решил показать свой рисунок мастеру Бернару и его подручным. Каменщиков приглашают не только в церкви и монастыри, но также в маноры и замки, к тому же они частенько используют личные клейма, а оттого, наверное, примечают и чужие.