Покаяние «Иуды»

— Простите за наглое вторжение. Завтра мне действительно надо отъехать в область. Об этом стало известно только после нашего разговора. Телефона вашего, чтобы предупредить о своем визите или перенести встречу, у меня не было. Вот и решил, дай загляну на ночь глядя, авось не прогонит этакого нетактичного дяденьку.

— Это даже хорошо, ведь у меня будет больше времени на свои дела, — отпарировал Эди, пристально разглядывая гостя. — Вы пройдите в гостиную и присядьте, если хотите, включите телевизор, а я только на минуту оставлю вас. Мне нужно переодеться.

— Эди, пожалуйста, не тратьте на это время, — заметил Моисеенко, присаживаясь в кресло у журнального столика. — Я только на минуточку. Вот телевизор, пожалуй, включу.

— Извините, я все-таки натяну на себя что-нибудь поприличнее, не в бане же находимся.

— Ну как знаете, — заметил гость, продолжая разглядывать Эди.

Между тем Эди прошел в спальню и, быстро переодевшись в спортивный костюм, вернулся в зал, взяв из сумки адресованное гостю письмо и пробник с пленкой. При этом решил потребовать от гостя доказательства того, что он на самом деле является тем человеком, за которого себя выдает.

«А то получается, что я поверил первому, кто постучался в номер, назвав себя Андреем Ефимовичем. Нелогично. К тому же у резидента может возникнуть вопрос: а чего этот парень так легко согласился отдать посылку? Уж не оттого ли, что знает, кто к нему пожаловал?» — подумал Эди, присаживаясь в кресло напротив Моисеенко. И потому вежливо обратился к гостю:

— Извините, пожалуйста, но я хотел бы убедиться, что вы действительно Моисеенко. Мне так рекомендовал поступить Александр.

— То есть, — несколько растерянно произнес Моисеенко, вопросительно посмотрев на Эди. — Вы хотите, чтобы я паспорт показал? Но я его с собой не ношу. Да и вообще, в наше время мало кто при себе имеет молоткастый и серпастый, если, конечно, он не собрался в сберкассу.

— В таком случае я не смогу вам передать ни письмо, ни лекарство. А вдруг вы не тот, кем представились? Согласитесь, с таким же успехом сюда мог прийти и злоумышленник, случайно подслушавший мой телефонный разговор… И что я тогда скажу Александру?

— Знаете, я с вами согласен, — посерьезнев, произнес Моисеенко и, достав из заднего кармана брюк красную книжечку, спросил: — Пропуск в Верховный Совет подойдет?

При этом вытянул вместе с пропуском из кармана небольшого формата фотографию, которая отчего-то выскользнула из его рук и упала на палас около кресла, на котором он сидел.

Эди посмотрел на развернутый пропуск, и, переведя взгляд с пропуска на Моисеенко, заметил:

— В жизни вы лучше выглядите.

— Не всегда, вот посмотрите на эту, — предложил тот, протянув Эди поднятую с паласа фотографию, — тогда увидите, что я прав.

— Действительно, здесь вы лучше смотритесь, — отреагировал Эди и тут же воскликнул: — О, это же Александр? Его здесь можно и не узнать.

— Почему?

— Да потому что тюрьма человека за день преображает до неузнаваемости, а ему там не повезло буквально с момента прописки, — обронил Эди. Затем, передавая Моисеенко письмо и пробник с пленкой, добавил: — Вот вам и его передачка. Так заключенные называют посылки с воли.

— В каком смысле не повезло? — с напряжением в голосе произнес Моисеенко, принимая посылку.

— В прямом смысле. Блатные избили его и хотели надругаться.

— А что им помешало это сделать? — спросил гость, неуверенными движениями надорвав конверт и извлекая из него письмо.

— Я помешал, а там на шум и краснопогонники сбежались.

— Вы всегда вступаетесь за слабого? — спросил Моисеенко, впившись глазами в лист бумаги, будто пытаясь увидеть межстрочную тайнопись.

— Да, как правило, но в данном случае сработало также и то, что был зол на блатных.

— С чего бы это, ведь они вас не трогали? — с ехидцей в голосе заметил Моисеенко.

— Пытались, да просчитались, не зная, что я мастер каратэ, — с гордостью промолвил Эди.

— Поделом им! Но Саша сильно пострадал? — поинтересовался Моисеенко, по-прежнему не отрывая взгляда от письма.

— Лицо в кровь разбили, но на нем быстро зажило, сейчас только небольшие ссадины остались.

— Дорогой Эди, благодарю вас за Сашу, — тепло сказал Моисеенко, посмотрев на него. Затем, сделав небольшую паузу, попросил разрешения воспользоваться туалетом, сославшись на то, что у него есть некоторые проблемы с мочевым пузырем.

— С кем не бывает, — улыбнулся Эди, показав на гостевой туалет. Сам же подумал, что резидент пошел читать послание своего агента.

Моисеенко вернулся из туалета в приподнятом настроении и, не успев еще сесть, произнес:

— У вас весьма приличный номер.

— Решил не экономить деньги Александра и пожить несколько дней по-барски.

— Молодец Саша, такое за ним водится, — пошутил Моисеенко, — только не пойму, откуда у него деньги в камере появились. Неужели смог обхитрить, как вы сказали, краснопогонников?

— Все гораздо проще — по его записке деньги дал некто Глушков или Глущенков. А так он их и до камеры донести не смог бы: надзиратели обшмонали и присвоили бы себе.