Покаяние разбившегося насмерть

Сразу после по завершения спектакля Нико, как всегда неожиданно и бесшумно, оказался рядом со мной. «Прямо сейчас отправляйтесь в сквер святого Николя – никак, сквер назвали в мою честь, ха-ха! – через пять минут я к вам присоединюсь… Мой Бог!». Он нарочно назвал меня придуманным им самим прозвищем, после чего, похотливо хохотнув, исчез. А я, воспользовавшись тем, что все внимание было обращено на режиссера и празднично сервированные столы в холле, незаметно последовал на место нашей встречи – в сквер.

Скажу сразу: я легко лишил жизни малыша Нико, словно сами боги благословили меня. Усадив труп на скамье и тщательно обыскав, забрал его телефон и ключ с шеи, а когда, намереваясь незаметно вернуться в центр, развернулся, передо мной стоял, тупо скалясь, волхв номер два – молчун Мишель Дювво.

Я едва не закричал от неожиданности! В считанные секунды сообразив, что, должно быть, парень сопровождал Нико для большей безопасности, я без лишних эмоций повторил акт убийства, после чего усадил второй труп на ту же скамейку, невольно засмотревшись на жутковатую картинку – два волхва, чуть откинувшись на спинку скамьи, неподвижно уставились в черную бездну неба…

Быстрым шагом я направился на выход из сквера; и тут вдруг обнаружил, что впереди, прямо передо мной, движется кто-то еще – причем, как и я, торопливо, то и дело спотыкаясь… Я невольно прибавил шаг, побежал… Значительно сократив разделявшее нас расстояние, понял, что от меня вовсю улепетывает волхв номер три – мирный старик Пьеро. Я едва не лишился чувств, рухнув на мостовую! Бог мой, вместо одного-единственного убийства монстра я уже убил двух человек, и вот теперь от меня убегал еще один – быть может, и неплохой, но опасный, ведь оставшись в живых, он наверняка сообщит полиции, что это я убил Нико и Мишеля…

Собрав всю свою волю в кулак, я побежал быстрее. В глазах у меня потемнело, я плохо соображал, куда бежит Пьеро, твердо зная лишь одно: для меня жизненно необходимо успеть убить его до того, как он окажется среди людей. И я его убил, кое-как пристроив тело у стены какого-то здания.

После третьего убийства меня едва не покинули силы; с огромным трудом собрав в кулак всю свою волю, я вернулся к центру и сел за руль своего автомобиля, направившись к общежитию, где жил Нико. Мне удалось без проблем отыскать в его комнате все, что могло представлять опасность: ноутбук, крошечную видеокамеру, три флешки, блокнот и объемный конверт с фотоснимками. Сразу же уничтожить все я попросту не смог: едва вернувшись домой, моментально рухнул на кровать и уснул, словно силы разом покинули меня.

На следующий день вся клиника, весь центр бурно обсуждали убийства. Кто-то жалел Пьеро, но вот что касается Нико и даже молчуна Мишеля – тут сочувствующих не было, все только вздыхали с невольным облегчением. Что касается меня, я почти весь день слушал мантры и медитировал, пытаясь вернуть себе состояние гармонии с миром. Признаюсь, это было очень не просто. Я вновь и вновь, как наяву слышал тяжкое дыхание бегущего Пьеро, словно наша ужасная погоня до сих пор продолжалась…

Вечером дома я упаковал ноутбук, флешки и видеокамеру в плотный пакет, тщательно раскрошив все молотком и выкинув в мусорный бак. После этого изучил снимки в конверте. Судя по ним, парень только начинал свою карьеру шантажиста – кроме кадров с видеозаписи нашей с Розой любви, имелись лишь снимки другой любовной пары: наша красавица Селин с незнакомым мне парнем. На каждом снимке парень не поленился сделать надпись «Из архива Николаса Пертю» со своим личным «автографом».

Немного поразмышляв, я решил подкинуть несколько штук в центр – на всякий случай, для собственной безопасности. Для собственной безопасности я также очень кстати дал показания в пользу режиссера центра мсье Бессонна: сообщил, что тоже находился в туалете и слышал, как парень пускал воду из крана. Подтвердив его алиби, я обеспечил алиби и для себя – да, весь вечер меня не было в холле, потому как я не вылезал из туалета…

В тот же самый вечер, когда я уже собирался ложиться спать, вдруг раздался неожиданный звонок домофона – ко мне пришла моя Роза! Как она узнала мой адрес, как решилась сама прийти в мой дом, на ночь глядя? Признаться, в тот момент все это мало меня интересовало, я был почти счастлив: в трудную минуту моя любимая пришла поддержать меня!

Увы, как только непривычно бледная и чуть дрожавшая Роза опустилась в кресло напротив меня, все мои надежды оказались раздавлены. Не дав мне возможности обнять ее, не сказав ни единого доброго слова, нервно, едва ли не истерично, любимая обвинила меня в тройном убийстве. Обвинила так, словно была судьей! Нахмурившись, она говорила о том, что все-таки пришла в день премьеры в центр, но нигде меня не нашла в радостной толпе, а потому на следующий день, услышав про страшное убийство, сразу поняла, кто его совершил, и это осознание в одно мгновенье почти убило ее, сделав невольным соучастником преступления