Показания Шерон Стоун

– Паричок наденем. Ну прямо жених! Первый парень на деревне: огненный и озорной…

– Да-да, таким я его и повстречала много лет назад.

В конце Знаменки машина, останавливается.

Трегубова – легкая, изящная – выпархивает из салона как бабочка.

Темик выгружается сопя, стыдливо прикрывая пухлыми ладошками непомерность своего брюха, возможно, хочет казаться элегантнее. Всем присутствующим (здесь еще помощник Темика) открывается хороший вид на центр Москвы.

– Прогуляемся, Артем Федорович? Смотрите, как хорошо видна Москва из этой точки: вот Боровицкие ворота, вот Кремль, вот монастырь Новодевичий… Чуть дальше – храм Христа-Спасителя…

Услышав про спасителя, Темик вдруг падает, закрыв голову руками – как будто в ожидании взрыва.

– Артем Федорович, ну что Вы… – почтительно наклоняется над ним помощник. – Ну, Артем Федорович… Тут все нормально…

– Что с Вами? Вас всего трясет… – удивлена Трегубова.

Темик не показывает головы:

– Проклятое наследие прошлого… Как только вижу церквушку… чувствую, рванет… ща рванет хлопушка…

– Понимаете, Марина Сергеевна… – разъясняет помощник. – Он боится взрывов. Мы уже работаем с психологом… Невропатический рефлекс за многие годы развился достаточно глубоко, хотя к сегодняшнему дню нарастающей динамики нет…

– Сколько раз на Вас покушались, Артем Федорович?

– Он не помнит… Мало…

Темик вскакивает, вопит:

– Как это не помню? Как это мало? Семь раз…

– Теперь Вам это не грозит, Артем Федорович, успокойтесь… Папа не допустит.

Темик мечтательно произносит:

– Папа не допустит… Вот и настал день, когда у меня появился настоящий папочка…

– Хотите, почитаем про нашу любимую Клеопатру?

Темик кивает.

– Чертог сиял. Гремели хором Певцы при звуке флейт и лир… – читает Трегубова. – Ну, продолжайте…

– Царица голосом и взором Свой пышный оживляла пир…

Недолго радовался полковник Кузнецов, недолго.

Выходит, что Трегубова как черный ворон кружится над его судьбой, все зловеще хихикает: «Не дам я кое-кому спокойно уйти на пенсию, не дам…»

Кузнецов сидит в кабинете, схватившись за бедную голову.

– Кундеев! Она сама там, люди мне докладывают! У Палыча она, екарный бабай! Господи, прости мя… К колдунам, что ли, опять идти?

В самом деле, в кабинет высокого начальства, как мы понимаем, Трегубова вхожа хоть днем, хоть ночью.

Василий Павлович успокаивает:

– Да-да, конечно, пожалуйста, не беспокойтесь, Марина Сергеевна. Уточнения в план следственных действий будут внесены незамедлительно. Какой вы желаете график допросов в качестве подозреваемой?

– Свободный.

Василий Павлович помечает:

– В любой день, в любое время дня…

– И ночи.

– И ночи, – делает отдельную пометку Василий Павлович.

И его красивый золотистый погон красиво смотрит в красивый глаз Трегубовой.

Как в ее жизни все легко, просто и красиво! Разве может Василий Павлович отказать такой эффектной даме?

Более того (и я тому свидетель) Василий Павлович заговорщицки спросил:

– Осмелюсь уточнить, Марина Сергеевна, готов ли к чудесным магическим превращениям во времени и пространстве Виктор Чепель 1981 г.р., место рождения г. Люберцы МО, ул. Красных Комунаров, д.21, кв. 17?

– Практически, да, – ответила Марина Трегубова и сделала мне знак рукой.

Я выплыл на лазурную гладь небесных вод в гондоле и показал Василь Палычу место в лодке, где должен будет сидеть Чепель в долгом своем увлекательном путешествии по глади небесных озер.

– Ну что ж, – светло сказал Василий Павлович, улыбнувшись Марине. – В конце концов следователей у нас много, а такая подследственная, как Вы, у нас одна. И мы должны относится к ней очень бережно.

Итак, мучения Чепеля продолжились, хотя он попробовал взбрыкнуть. Но старшие товарищи быстро остудили его вольнолюбивый пыл.

– Надо продолжать работать, Виктор. Молодой еще, чтобы ершиться. Все свободны.

Чепель умоляет:

– Накипело! Ну не могу я, Иван Макарович, не могу! Она все время показывает жэпэо!

Кузнецов дозванивается кому-то:

– А как ты думал? Это молодым интересно. А кто на ЖПО будет смотреть, я что ли? Спасибо, насмотрелся за 60 лет.

Кундееву в какой-то момент становится по-человечески жалко Чепеля.

– Ну, как же, Иван Макарович? Ведь все у него ходуном ходит… Молодой же.

Кузнецов гневно кладет трубку:

– Ходуном? Да я тебя за это! Чтобы и волосок не упал с ее головы!

Кундеев тоже набрасывается:

– Где у тебя там все ходит ходуном?

Он хватает Чепеля за пах и пребольно сжимает.

– А вот мы тебе ходуны оторвем – и перестанут они ходить ходуном!

– Правильно! ЖПО испугался!

Помолчали, Кузнецов по-отечески хлопнул Чепеля по плечу.

– Не боись, Витя. Может скоро опять отправим ее в Генпрокуратуру, я кой-какие справочки наведу по своим каналам, так что потерпи пока. Думаешь мне она мила, эта Трегубова ваша? Вот она где у меня!

Чепелю стало стыдно за минутную слабость:

– Я же просто мысли сформулировал…

– Слабо у тебя с формулировками, учиться надо у старших товарищей.

– А как? Как?

– Попой об косяк! Если ты ей хоть одно слово против скажешь, знаешь на каком километре от Москвы моя задница будет валяться?

– Нет.

– Кундеев, знаешь?

– Никак нет, товарищ полковник.