Покажи мне дорогу в ад

Но волна по непонятным мне причинам потеряла свою энергию, замедлила свой бег, опала. И подползла ко мне робко, как больная собачонка.

Все было как прежде.

Небо мрело, земля подрагивала.

Я стоял на безлюдном пляже и чирикал.

Потом лег в свой шезлонг и открыл книгу.

Но и на этот раз мне не удалось насладиться чтением.

Ко мне подошел высокий худощавый человек в сутане и круглых очках, посмотрел на меня скептически и проговорил низким голосом:

— Не устаю вам удивляться, Гарри! Как вам удается каждый раз так далеко заходить в ваших фантазиях? Курносая жена… курорт… пляж… вулкан… и наконец, цунами! Какой всепобеждающий эгоцентризм! Вживаться в роль и начисто забывать о том, что вы все еще находитесь у меня во дворце, на службе. Потрудитесь пожалуйста прийти в себя и переодеться, нам нужно посетить одно экзотическое место. Там холодно. Любезный маркиз отыскал для вас на складе подходящее барахло.

Он брезгливо бросил к моим ногам черные валенки с галошами, старый ватник, ватные же штаны и засаленную ушанку. Не без труда и отвращения напялил все это на себя.

Мой двойник на Луне, наблюдавший оттуда эту сцену, закрыл лицо руками.

— Так-то лучше. Однако, какая кошмарная одежда… будьте так добры, дайте мне левую руку.

И не успел я еще почувствовать ледяной холод его ладони, как мы уже оказались… на Красной площади в Москве.

Постарался понять, в какую мы попали эпоху, но так и не понял.

Покрытая льдом площадь была пуста. Прохожих и часовых не было видно. Только волки или бездомные собаки у Лобного места настороженно смотрели в пустоту. Казалось, они хотели бросится на нас и растерзать… но что-то им мешало. Я прекрасно знал, что…

Над Кремлем развивался флаг. Не разобрал, какой. В небе слабенько мерцали звезды. Часы на крепостной башне показывали три.

Мой спутник повел меня прямо к мавзолею.

Лед под моими валенками подозрительно хрустел. Мне представлялось, что мы идем по замерзшему озеру. Что лед вот-вот треснет, и мы провалимся в черную воду.

Монсеньор шел, не касаясь ногами земли.

Я промямлил:

— Прошу вас… объясните, что мы тут делаем.

Мой повелитель обернулся, презрительно посмотрел на меня, потом вдруг тихо захохотал. И его хохот был страшнее его презрения. Двойник закрыл руками уши.

— Вы не догадались? Все еще там, на пляже? В ожидании спасительной волны? Нет, Гарри, так просто приобщиться к мистерии жизни и смерти невозможно. Многие пробовали… хм… результат вы видите перед собой. Да-с… некоторые новоприбывшие члены небезызвестного вам братства святого Флориана захотели отведать копченого мяса. Особого мяса, понимаете? А я, со своей стороны, решил им посодействовать.

— Понимаю, но, ради всего святого… простите… я не вижу тут ни супермаркета, ни хотя бы мясной лавки… только этот чертов зиккурат и Кремль за ним.

— Кремль мы оставим в покое. Пока. Так же как и интересные могилы у стены. А в мавзолей зайдем и заберем лежащее там уже давно мясо. Я конечно мог бы его просто перенести в дворцовую кухню… но эта игра требует достоверности… поэтому мы тут. Вот кстати и подходящая тара.

Он подал мне большой синий полиэтиленовый пакет.

— Боже… еще раз простите… не хотите же вы сказать, что мы заберем из мавзолея мумифицированный труп этого типа… Ленина.

— Именно это я и хочу сказать. И ваша обязанность на этот раз, — доставить его во дворец в целости и сохранности, хорошенько вымыть, отмочить в винном уксусе, я не хочу, чтобы мои гости получили желудочные колики, подсушить, натереть пряностями, закоптить, нашпиговать изюмом, курагой и сухой вишней, разрезать на кусочки и сервировать на большом серебряном блюде в дворцовом актовом зале. И не забывайте — вашу работу будут оценивать самые утонченные гурманы, жившие когда-либо на этой жалкой планете. Многие из них знали Ленина лично…

— Простите, монсеньор, голову подать отдельно?

— Нет, зачем же? Видели, как сервируют жареных поросят?

— Прикажете вставить в рот помидор, лимон или морковку?

— В рот, пожалуй, положите апельсин. На плешь водрузите пятиконечную звезду из вареной свеклы. А морковку воткните ему в задницу. У нас тут не институт благородных девиц.

Ужин с копченой мумией удался на славу.

Приглашенные или вынужденные его участники-изверги были довольны. Особенно громко восторгались вкусом мяса — после шумного обгладывания ребрышек вождя мирового пролетариата и обсасывания пальцев — Хрущёв и Берия. Мне показалось, однако, что они хвалят мясо одного покойника, а сами имеют в виду другого…

Видимо, это показалось не одному мне. Сидящий во главе огромного п-образного стола монсеньор вдруг встал и хлопнул в ладоши. Пирующие в ужасе замолчали… перестали есть… потупились. Они уже знали по опыту, на какие шутки был способен их повелитель.

Монсеньор провозгласил (о, небеса, с грузинским акцентом):

— Мы тут посоветовались и решили сделать для вас сюрприз, господа. Прошу внести второе блюдо!

И он еще раз хлопнул в ладоши. Так громко, как будто из браунинга выстрелил.

Огромное серебряное блюдо внесли на подносе чернокожие мужчины.

Для него освободили место и поставили на стол, прямо перед Берией и Хрущёвым.