Покажи мне свой мир (СИ)

На этот раз они решили взять и меня. Я, собственно, не из пугливых, а в обществе дюжины крепких альф мне и подавно бояться нечего. Я, конечно, поинтересовался, зачем это они берут омегу с собой в пустыню, где за каждым камнем может быть мутант. Дюк объяснил мне, что в городе по статистике омег больше, чем альф, поэтому мы должны хоть немного разделять обязанности своих мужей. Драться с мутантами нас никто не заставляет, но вот сходить на разведку, научиться оценивать обстановку, различать следы на раскалённом песке, в конце концов, научиться быть бдительными — это нам не помешает.

Первым пойду я — нас будут брать поодиночке, потому что в случае нападения одного омегу защитить проще, чем нескольких. Потом будут раз в месяц брать по одному омеге — пока это только «проба пера», так сказать, и возможно, новшество не приживётся.

Я решил, что приключения мне не помешают, поэтому согласился, не раздумывая. Дюк вооружил меня ножами (на всякий случай), мы надели маскировочные костюмы, которые практически сливаются с песком, и вышли из города. Путь оказался утомительным — альфы бодро шагали под палящими лучами, как будто не зная усталости, а я шёл между ними, в середине, чтобы постоянно быть у всех на виду. Они без конца подгоняли меня, изнемогшего от жары в душном костюме, торопили, подталкивали в спину. К вечеру из-за меня мы не прошли и пяти миль. Пришлось остановиться.

Дюк помог мне развести костёр, поставил подпорки и повесил котелок, Гэри достал бурдюк с водой, и я занялся готовкой. Склонившись над разложенными на ткани кусками мяса, овощами и зеленью, я быстро резал, разделывал, орудуя одним большим ножом. Альфы принялись устанавливать палатки, переговариваясь и тихо смеясь. Вокруг царил непроглядный мрак, стало холодно, и Дюк накинул на меня свою куртку. Палатки пришлось поставить впритык к костру, чтобы было хоть что-то видно.

Наконец приготовления закончились, и мы сели кружком вокруг костра. Каждый достал свою миску, я разлил им по полторы поварёшки горячего, исходящего душистым паром супа, и они молча набросились на еду. Джон, доев первым, принялся рассказывать леденящие кровь истории о мутантах, портя аппетит всем, кто ещё не окончил трапезу.

Поев, мы завалились спать — по три-четыре человека в одном шалаше. Я привычно подкатился под тяжёлую руку Дюка и крепко заснул, чувствуя себя в полной безопасности.

Утром же первое, что я почувствовал, был холод. Дюка не было рядом. Открыв глаза, я оглянулся и обнаружил, что в палатке нет вообще никого. Ну правильно, альфы долго не спят, особенно в экстремальных условиях. Я выбрался из шалаша, потянулся и оглянулся кругом. Шалаши стояли вокруг меня, палило солнце, над кострищем висел пустой котелок. А вокруг было пусто.

— Ребята? Где вы? — я не на шутку испугался и заметался среди палаток и песчаных взгорий. — Эй, ну выходите, не смешно! Где вы все? Дюк? Рассел? Гэри? Где вы?

Двадцать минут пробегав как угорелый, заглянув во все палатки и за каждый холм, я молча вернулся к кострищу. Мои движения были автоматическими и слегка замедленными. От ужаса волосы на моей голове встали дыбом. Я осторожно сел на песок перед пятном золы и поджал ноги, уткнувшись подбородком в колени.

Их нигде нет. Вещи на месте. Это может значить только одно — ночью на нас напали мутанты, и всех альф убили, а, может, и забрали в плен. Но меня-то почему не тронули? Зачем им альфы? Кажется, альфы им нужны только для того, чтобы их… съесть.

От этой мысли меня затошнило. Господи, какой ужас. Мне нужно идти к городу, здесь оставаться нельзя. Может, мне повезёт, и я дойду целым и невредимым.

Я поднялся и побрёл в сторону, где по моим представлениям должен был находиться Шеридан. От жары кружилась голова, ноги стали ужасно тяжёлыми, и я с трудом мог двигаться. Солнце, стоявшее уже близко к зениту, пекло как сумасшедшее, и я быстро почувствовал тошноту и головокружение, как при солнечном ударе. Мне очень хотелось пить, но бурдюк я не догадался взять с собой — слишком был напуган.

Не знаю, сколько мне удалось пройти, но наступил момент, когда во рту всё пересохло, страшно заболела и закружилась голова, и я, тихо застонав, повалился на горячий песок. Не успел я окончательно потерять сознание, когда мне на голову нацепили мешок и, сграбастав меня в охапку, кинули на что-то твёрдое. Я забрыкался, как слепой котёнок, закричал, не особо надеясь на помощь.

То, на чём я лежал, завибрировало и загудело, и я понял, что оно двигается. В мешке дышать стало труднее, и я начал задыхаться, захрипел, скребя пальцами по твёрдой гладкой поверхности под собой. Сверху на меня вылилась вода, и мне сразу стало заметно легче. Правда, в такую жару она тут же и высохла, но всё равно облегчение было весьма ощутимо. То, в чём я лежал, двигалось достаточно плавно и осторожно, и я снова начал отключаться.

Из забвения меня вывели тем, что, поставив в вертикальное положение, подтолкнули в спину. Низкий голос повелительно бросил:

— Иди.