Покажи мне звёзды

– Ее родители тоже живут здесь, в деревне?

– Они расстались несколько лет назад. Ее мать живет сейчас у сестры Айрин в Корке.

Любопытно, не мечтает ли порой и сама Айрин однажды выбраться из Каслданнса? Может быть, спрошу ее об этом при следующей встрече. Несмотря на то, что я терпеть не могла постоянные переезды, от мысли прожить всю свою жизнь в одном и том же месте веет скукой.

Мы идем рядом друг с другом вдоль широкой стены, отделяющей каменистый пляж от улицы.

– А твои родители, что с ними? – развиваю я тему нашей дружеской беседы.

– Оба умерли. Оба от рака.

– Ох… это… мне очень жаль.

Свет от фонарей падает на лицо Кьера, когда он бросает на меня взгляд и слегка натянуто улыбается:

– Это было давно.

Это было давно. Подобные фразы говорят, чтобы показать, что уже пережили это испытание. А также эти слова нужны, чтобы помочь другому человеку замять неудобную ситуацию, когда одним с виду безобидным вопросом ты затронула слишком личную тему. Но я уже так много рассказала о себе Кьеру, попадала вместе с ним в такие неловкие ситуации, открывая свои уязвимые стороны, что, по всей вероятности, этих границ между нами вообще больше не существует.

– Сколько тебе было лет?

– Семнадцать, когда умерла мама. Папа умер год спустя.

Это не так уж и давно. Сколько сейчас Кьеру? Около двадцати пяти? Я не нахожу слов, которые показались бы мне достаточно уместными, и непроизвольно беру его за руку. Мгновение Кьер смотрит на меня, и теперь уже его улыбка становится искренней. Я заставляю себя отпустить его и идти дальше.

В «Пабе Брейди» по сравнению с моим последним посещением сегодня тихо. Видимо, дело во времени: сейчас всего семь часов.

Кьер указывает на столик в нише.

– Сюда?

Мне абсолютно все равно, где сидеть, поэтому я просто киваю и усаживаюсь на скамейку. Официантка, которая буквально сразу вырастает возле нас, та же, что была и в прошлый раз. По-моему, ее звали Сиенна.

– Здравствуйте, – здоровается она с нами и выкладывает на стол два меню. Последовавшее за этим «Эй, как дела?» относится только к Кьеру. Входит ли Сиенна в число женщин Каслданнса, которые уже познакомились с Кьером ближе?

– Хорошо, а у тебя? – Кьер берет одно меню.

– Да нормально. Что будете…

– Сиенна! – Бармен за стойкой вытягивает высоко вверх руку с мобильником. – У тебя телефон разрывается. Твоя сестра пытается дозвониться уже третий раз.

Даже в уютном полумраке паба мне бросается в глаза, как побледнела вдруг Сиенна. Тем не менее она быстро приходит в себя.

– Уже решили, что будете пить?

Я выбираю вино, Кьер – «Гиннес», и Сиенна исчезает, последний раз немного вымученно улыбнувшись, а я смотрю ей вслед. Она что-то говорит парню за барной стойкой и затем выбегает через заднюю дверь. Похоже, это был весьма неприятный звонок. Надеюсь, все обойдется.

На следующие пару минут мы с Кьером углубляемся в меню. За последние дни выбор в нем не поменялся, потому я просто претворяю в жизнь свой план и заказываю к салату порцию картошки фри.

И прямо в тот момент, когда Сиенна ставит на стол наши тарелки, меня обжигает мыслью, что я не взяла с собой денег. На необитаемом острове ужасно быстро привыкаешь не носить с собой постоянно кошелек. Блин.

– Эмм, Кьер?

Кьер поднимает глаза от своей тарелки, и примерно в стотысячный раз его взгляд почти болезненно дергает за какую-то ниточку у меня в груди. То есть, в настоящий момент я уже точно знаю, как он выглядит, вижу его лицо перед собой, даже если закрываю глаза, и все равно…

Должно быть, во всем виноваты эти серебристо-серые глаза. Глаза, которые так ясно и настойчиво смотрят из-под темных бровей. Думаю…

– Да?

– Ммм?

– Ты только сказала: «Эмм, Кьер», – повторяет он слова, сказанные мной за пару секунд до этого. Вот только я уже не помню, с какой целью.

– Что-то не так? Картошка недожаренная?

– Нет, я… – Я, наконец, вспомнила. – Я забыла свой кошелек.

Так и знала, что он начнет ухмыляться. Боже мой, он нарочно так ухмыляется? Он в курсе, что эту ухмылку хочется тут же сцеловать у него с губ?

Вызовите мне экзорциста.

– Тогда я должен тебя пригласить?

– Ты должен просто…

– Тогда это должно считаться свиданием?

– Ты должен просто одолжить мне денег. На маяке я тебе их отдам.

– Значит, ты хочешь, чтобы я еще раз зашел на маяк?

– Нет, я… – Перед моим внутренним взором загорается картинка, как я одна темной ночью взбираюсь по винтовой лестнице на маяке. – Или да, но только потому, что темно. – Последние слова выходят чуть тише, настолько неприятно мне их выговаривать. – Но, естественно, ты не обязан. – Нет. Ты обязан. Даже не думай воспринимать всерьез мои последние вежливо-лживые слова.

– Я подумаю. Кстати, ты знаешь, из-за чего у тебя началась эта боязнь темноты?

В попытке потянуть время сосредотачиваюсь на следующем кусочке, разделяю салатный лист на четыре приблизительно равные части.

– Если вопрос слишком личный…