Показуха (СИ)

- Ну что ты? что с тобой? обслюнявил меня всего...перепутал с кем-то.

- Знаешь, кто со мной разговаривал? - спросил Юхимович, не выпуская председателя из своих объятий. - Нет, ты даже догадаться не можешь. Нет, у тебя башка не варит. Ну, мы с тобой далеко пойдем. Такие события надвигаются: вся Николаевка на ушах будет стоять. Сам...Ильич был на проводе, проздравлял, и привет тебе передавал. Скажи, говорит, этому вояке, я его смутно припоминаю, пусть он и дальше так ведет. И повесил трубку. Хо-хо-хо, га-га-га! У него такой бархатный голос, недаром женщины за ним табуном ходят. Жаль, что я не женщина, а то тоже пошел. А, может, он и мужчин любит, эх, если бы знать!

- Ты на кого намекаешь? ты что рехнулся. Сам Левонид Ильич тебе звонил? по какому же это поводу? - просто вскрикнул Тарас Харитонович.

- Твоя фитография у "Правде" распечатана! Вот! ты стал знаменит...благодаря мне. С тебя три ящика коньяка, да самого лучшего. Ильич к нам собирается, готовиться надо. Он так и сказал: скоро увидимся, я лично вручу вам ордена.

- Да не может того быть. А он узнал меня? я же его охранял. Он в бункере, а я снаружи. Мне жалко было его: сидит человек без воздуха, бункер все же и не вылазит, пуль боится, а я на воздухе свежий, розовощекий все собирался ему сказать: Левонид Ильич, выдь на воздух, вместе подышим, постоим, природой полюбуемся, а ежели чего, я тебя своим телом загорожу. Да все никак не выходило. Бак с его мочой другие солдаты выносили, а он, может быть больной лежал на кушетке...А правда он у нас будет? Вот это да! Молодец, Юхимович, ты настоящий мой помочник, нет, прости, не то сказал. Ты настоящий мой соратник, как Сталин у Ленина. Я тебе пять ящиков коньяка ставлю, и банька будет, и доярки будут: выбирай, какую хочешь.

- А ежели Марьянку? подари мне ее!

- Ты Марьянку пока не трожь. Марьянка не из той категории. Есть много других. Не хватай всех сразу. Марьянку, давай прибережем...для Левонида Ильича, ежели он пожелает. А опосля ево, я, может, сам приклеюсь. В этой Марьянке есть что-то, что поднимает настроение, и голова от нее кружится, как во хмелю. Она ишшо ни с кем ничего такого не имела, и пока не стоит ее поганить. Тут дело может дойти и до любви...Ты знаешь, что я одинокий. Я, когда у бункера дежурил, и когда было затишье - мечтал. Перед моими глазами стояла такая, как Марьянка. Она звала меня: Тарасик, иди ко мне, я тебя в носик поцелую, а в ушко тебе такое скажу, что ты сразу этот пост бросишь. И так было на душе хорошо! Левонид Ильич, бывало, как чихнет в бункере, я сразу начинаю приходить в себя.

- Ладно, не тараторь, - сказал Юхимович, разжимая руки и освобождая его от своих объятий.- В этих делах и другую сторону надо иметь в виду. А вдруг этой Марьянке я в глаз попаду, что тогда - насильничать станешь? Ты смотри у меня! А пока, давай делом займемся. Урожай надо собирать, план показывать и не сто процентов, как в прошлом году, а все двести.

- Двести процентов выполнения плана? да ты что офонарел? Да нас замучат, работать не дадут! Надо будет ввести единицу экскурсовода, - сказал председатель.

- Я сам буду экскурсоводом, на то я и секретарь парткома. Особенно ежели зачастят к нам иностранцы. А пока надо урожай собрать, отчитаться. Как только ты вышел из ямы, пшеница сразу же в рост пошла, буреть начала и месяца, кажись, не прошло, а колоски уже гнутся к земле на золото похожи.

- А где раб силу взять?

- Найдем, не беспокойся. Я к Дырко Затычко отправлюсь, пущай полк солдат выделит. Он с командующим - вась - вась, по душам, значит.

Только Юхимович произнес фамилию Первго секретаря, как раздался звонок в кабинете председателя. Секретарша тут же его позвала:

- Первый на проводе, Тарас Харитонович, срочно!

Тарас Харитонович бросился, сломя голову в свой кабинет, дрожащей рукой схватил трубку.

- Товарищ Талмуденко! поздравляю вас и в вашем лице всех тружеников колхоза. Молодцы, хорошо работаете! Со мной только что сам Ильич по телефону разговаривал, он хочет вам три ордена Ленина повесить. Товарищ Губанов у тебя? Ну-ка, дай ему трубку!

Юхимович лениво взялся за трубку, и как равный равному, сказал:

- Я слушаю вас, товарищ Дырко Затычко! Со мной тоже говорил Леонид Ильич, буквально десять минут назад. Я уже собирался вам докладывать. У нас тут просьба. Нам раб сила нужна. Позвоните командующему войсками, пусть хоть тысячу солдат выделит на уборку урожая. Надо процент выполнения сдачи зерна выполнить. На сколько? Я думаю на двести процентов. Много? почему, товарищ Затычко? Ах, простите: Дырко Затычко, оговорился, извините, конечно. Наш афторитет - это и ваш афторитет, поймите это. Мне вам перезвонить к вечеру? Можно к осени. Хорошо, слушаюсь.