Покемоны и иконы

Напарившись и окатившись прохладной водой, мы вышли в предбанник, где сели на короткую скамейку. Дядя Володя сидел так близко, что мой локоть упирался в его мокрую руку. Я напрягся от такого близкого контакта, попытался убрать свою руку, а дядя Володя, распознав мой маневр, как бы невзначай прикоснулся своей ногой к моему колену. Меня аж передернуло в тот момент. Отодвигаться было бессмысленно: я и так сидел на самом краешке, поэтому я резко встал и собрался продвинуться в узком предбаннике в сторону выхода:

«Душно. Выйду на улицу подышу».

Чтобы выйти, мне надо было протиснуться мимо дяди Володи. Его колени перегородили мне проход, и, прислонившись к закрытой двери парилки, я боком попытался проскользнуть, отставив одну руку в сторону, пытаясь ухватиться за что-нибудь.

«А ты, я смотрю, гладенький ещё совсем, – дядя Володя, немного наклонившись, не давая мне пройти, сидел и разглядывал мои гениталии, которые в тот момент оказались как раз напротив его глаз, и протянул к ним свою ладонь. Я тут же прикрылся второй рукой, не отпуская ту, что уже хватала свежий воздух. – Да ты не бойся, я посмотрю только – ишь как яички поджал».

Ноги дяди Володи были широко расставлены, и всё его хозяйство свисало. На удивление, мне оно не показалось большим, хотя в разговорах с приятелями мы как-то обсуждали, что с возрастом там всё увеличивается в десять раз. И вдруг член дяди Володи стал на глазах расширяться и увеличиваться, приподнимаясь в мою сторону. Я рванул к выходу, схватив по пути шорты и футболку.

«Куда ты?» – крикнул дядя Володя.

«Мне домой пора, – отбежав от бани на несколько метров, я впопыхах натянул шорты, на которых, как и на футболке, гвоздем были выдраны клочки ткани. – Отец сегодня должен рано вернуться, ругать будет, что не предупредил».

«Ну тогда ты не говори, что со мной ездил, а то и впрямь влетит, – немного сконфузившись, ответил дядя Володя. – Может, отвезти тебя?»

«Нет, я на автобусе», – ответил я, убегая.

До города было километров десять. Я бежал, шёл, потом снова бежал по дороге, затем свернул на проселочную дорогу, что намного сокращала путь к городу. Мы бегали с пацанами за город играть в песчаный карьер, поэтому направление к дому мне было известно. Но я всё же немного заблудился. Видимо, от нахлынувших переживаний.

Ни одной живой душе о случившемся я не рассказал. Дядю Володю я старательно избегал, а когда в школе здоровался с его женой, то опускал глаза. Мне казалось, она обо всём знает. Ей и самой наверняка было стыдно, но легче от этого мне не становилось. Через некоторое время история подзабылась, а ещё года через три прямо на тренировке у Сашки остановилось сердце. Его мать, тётя Валя, не выдержав горя, вскоре повесилась. А про его отца говорили, что он всё продал и уехал в соседнюю Тюменскую область. Там он не то в монастырь ушёл, не то в церковь какую-то.

Незадолго до моего ареста мне в ВКонтакте переслали письмо одного, как он сам представился, «слушателя Тобольской духовной семинарии». Рассказывал он, что учится и живёт там же, в пансионе при семинарии. Письмо было несколько сумбурным, но парень, видимо, хотел, чтобы кто-то разобрался с тем, что в семинарии творилось. Он писал, что в пансионе живёт почти сотня детей, которые учатся с первого по одиннадцатый класс. Много лет существует традиция, они ходят в баню с владыкой Димитрием. Надевать трусы или полотенца в бане им строго запрещено. Владыка тоже ходит голым, купается со всеми в бассейне. Некоторым разрешается делать ему массаж с медом. А ещё он может вызвать любого к себе домой ночевать, где поит чаем, показывает телевизор, а ночью ложится с приглашенными детьми в постель, спускает штаны, теребит им причинное место и «делает всякое». Кого-то из ребят он берет с собой в поездки в Тюмень или в Москву. Но помимо владыки с мальчиками встречаются и другие преподаватели семинарии. А ещё к письму прилагалась коллективная фотография преподавателей с митрополитом Димитрием в центре. Каково же было моё удивление, когда в одном попе в чёрной рясе я узнал дядю Володю!

Я тут же снял видео, в котором зачитал письмо того парня, но смонтировать его не успел – так запись и осталась на каком-то из дисков, которые были изъяты при обыске. Зато я успел отправить то письмо Андрею Кураеву, известному своими смелыми высказываниями священнику. Он это письмо потом даже в своём ЖЖ опубликовал. Не уверен только, что кого-то к ответственности привлекли.

Если вдуматься, для гомосексуалов церковь – это довольно открытый и дружелюбный мир. Предположим, молодой человек с нестандартной ориентацией, отвергаемый сверстниками, там находит теплый прием и начинает быстро делать карьеру. Оставаться неженатым в миру, особенно в прошлом, было слишком странно. Монастырь в этом смысле был хорошим укрытием: сделай вид, что любишь Христа, уйди в монастырь, и там ты сможешь встретить себе подобных; откажись от того, что для тебя не имеет никакой ценности – от брака с женщиной, а взамен получи уважаемый образ жизни и доступ к деньгам. Не правда ли, чего ещё желать?

Слышал такой анекдот.