Покемоны и иконы

Уже везде бежали апрельские ручьи. Солнце уже растопило чёрный снег, превратив его в земляную жижу. Птицы щебетали с раннего утра, с первыми лучами, не давая насладиться последними минутами перед ненавистным подъёмом. Одно было хорошо, что в общей камере я стал проводить всё меньше и меньше времени. Иначе бы ночные прогоны, от которых меня никто бы не освободил, убили бы меня, и весь суд я бы просто проспал.

Мы приехали к зданию суда задолго до начала. Автозак заехал во двор суда, и меня из него выпустили, приковав наручниками к бамперу. Через приоткрытые ворота было видно, как адвокат в одиночестве прогуливался вдоль забора, что-то нашептывая себе под нос. У входа собрались пресса и зеваки. Информационную повестку поддерживал парень в жёлтом костюме покемона Пикачу, в здание суда в таком виде его впустить отказались с формулировкой «здесь вам не цирк», поэтому ему пришлось остаться у входа развлекать прохожих. Время подходило, и народ стал торопливо протискиваться в здание суда. В этот момент к парковке, выделенной для инвалидов (других свободных мест не было), припарковался чёрный «Лэнд Крузер» с тонированными стёклами. На госномере внедорожника красовалось число, которое за последние полгода я проговаривал тысячи раз: «282». Водительская дверь открылась, и из салона по-деловому важно, но в то же время спеша выскочила прокурорша. Толпа перед ней расступилась и слепилась за ней вновь. К слову сказать, интересная история её внедорожника. У Копыловой был друг, а если говорить её же юридическим языком – «сожитель». Он возглавлял в городском уголовном розыске отдел по разработке этнических группировок, короче, занимался борьбой с организованной преступностью. Говорили, был на хорошем счету у начальства. Так вот, друга этого осудили за вымогательство взятки у одного китайца. Фээсбэшники взяли его с поличным – полмиллиона долларов. Самое смешное, что прокурорский «крузак» фигурировал в деле как место передачи взятки. Опера на девять лет отправили в колонию строгого режима, а машину вернули хозяйке, которая каким-то образом ловко открестилась от своего бывшего возлюбленного.

Зал судебных заседаний был забит до отказа. Когда в зал кое-как смогла протиснуться судья, она первым делом предложила части присутствующих перейти в соседний зал, где была организована видеотрансляция заседания. Проводя заседания по нашумевшему делу умышленно в столь крохотном для этого помещении, они всё же смогли ограничить поток присутствующих. Желающих посмотреть на судилище над безбожником было много. Журналисты уходили нехотя, а те, что успели зайти в зал заседаний и занять хоть какое-то пространство, переходить в другой зал отказались. Один, с камерой, занял место за спиной у прокурорши и вцепился в свой штатив. Даже после попыток пристава оттеснить его он так и остался там стоять, переминаясь весь процесс с ноги на ногу и обливаясь потом. Через десять минут все кое-как утряслись и судья Криворучко объявила, что можно перейти к прениям сторон.

«У вас будут какие-либо ходатайства перед началом прений?» – спросила она прокуроршу и адвоката.

«Ваша честь, защита ходатайствует о повторной лингвистической экспертизе видеороликов в Центре судебных экспертиз при Минюсте. Мы сомневаемся в методах и выводах психолого-лингвистической экспертизы, назначенной следствием, считаем их ненаучными, необъективными и склоняющими суд к определенному результату», – заявил мой адвокат.

«Это всё?» – без особого интереса спросила судья.

«Кроме того, мы ходатайствуем об обращении в Конституционный суд Российский Федерации, чтобы тот дал оценку статье сто сорок восьмой Уголовного кодекса», – сказал адвокат и передал судье отпечатанные листы.

Судья непродолжительное время довольно поверхностно знакомилась с содержанием переданных ей ходатайств, а Алексей всё это время стоял и ждал, когда сможет усилить эффект от написанного, пояснив что-то устно. Оторвавшись от бумаг и подняв на адвоката глаза, Криворучко спросила:

«А что в статье сто сорок восьмой вам не ясно?»

«В этой статье не раскрыто понятие «оскорбление». Для некоторых верующих само отрицание Бога является оскорбительным, а в обвинении, а также в экспертизах присутствует определение «отрицание Бога». Кроме того, в указанной статье не раскрыто значение слов «религиозные чувства». Считаем, что при таких обстоятельствах требуется разъяснение Конституционного суда», – пояснял адвокат.

Судья больше ничего спрашивать не стала, ещё покрутила ходатайства в руке, как бы размышляя, на какие кусочки их порвать или просто выкинуть в корзину, а затем все ходатайства разом отклонила без объяснения причин. Начались прения сторон.