ПОКЕР НА КОСТЯХ

   – Не нужно снова говорить о везении или невезении. Я в это не верю, да и ты, по большому счету, тоже. Если Враг – это все-таки Мазаев, то он просто не сопоставим с той фигурой, которая замаячила в результате моих измышлений. Отставник, почти десять лет не работающий в системе, особыми талантами не блиставший и на службе. Подозрения по поводу его продажности были очень сильны, просто не удалось взять его с поличным. Да ты и сам знаешь, это ведь ты тогда им занимался.

   Игорь Петрович кивнул:

   – Согласен, Мазаев мало подходит на роль Врага. Но тем не менее…

   – Но, тем не менее, он завязан в этом деле по самые некуда. Как? Его архивы… Ты, кстати, обратил внимание на тот маленький фактик, что архив Сосновского брали вовсе не те люди, которые значатся в наших списках боевиков. Кто? Задержанный в Киеве человек Мазаева, на сколько мне известно, тоже ничего не смог сказать, кроме того, что знал Мазаева и своего напарника. И не слишком ли много Мазаев берет на себя непосредственной работы? Он и Аскерова вербует лично, и даже книгу лично предлагает новому украинцу издать. И на все у него хватает времени…

   И ведь для того, чтобы отдать приказ всем завербованным боевикам и журналистам, Мазаеву нужно было иметь нечто вроде штаба. Мы имеем исполнителя, мы имеем высшее руководство в лице Мазаева, но у нас нет среднего звена. Оно отсутствует как класс…

   Виктор Николаевич замолчал и подвинул к себе чашку с кофе:

   – Вот, пожалуйста, даже кофе остыл.

   Игорь Петрович помолчал, ожидая, пока Виктор Николаевич вернется к теме разговора, но тот молча съел два бутерброда, запил их кофе и принялся методично наводить порядок на рабочем столе.

   Часть бумаг он сложил в ящик стола, остальные – в сейф.

   Игорь Петрович ждал.

   – Поехали покатаемся? – предложил Виктор Николаевич. – Ты еще не разучился водить машину?

   – Не разучился.

   – Тогда – в путь.

27 января 2000 года, четверг, 18-20 по Киеву, Город.

   Отставники, по моим личным наблюдениям, бывают обиженные, спившиеся и делающие вид, что ничего особенного не произошло. Осложняет классификацию то, что среди всех категорий встречаются отставники загадочные, всячески демонстрирующие свою значимость и причастность к важным свершениям прошлого.

   Иван Тихонович Зарудовский был обижен, явно спивался, но все это было лишь жалким дополнением к сочному портрету отставника загадочного, носителя страшных тайн и стратегических секретов.

   Впечатление он на меня произвел странное, даже не двойственное, а какое-то множественное. В общем запустении и неухоженности жилья Зарудовский смотрелся органически. Он был многодневно небрит, судя по запаху, много недель не мыт, а то, что было на нем надето – было стиранным, но уж точно не глаженным. Или он вообще в этом спал.

   В домике, на сколько я смог заметить, была застекленная веранда, кухня и две комнаты, одна из которых была проходная и освещалась только светом, падающим из второй комнаты.

   – Проходи, – буркнул хозяин, сопроводив свои слова жестом, и загремел у меня за спиной засовами.

   В освещенной комнате, и без того небольшой, было густо наставлено мебели, а три из четырех окон были заколочены изнутри досками. Четвертое окно было завешено армейским одеялом.

   – Садись вон на стул, осторожно только – шатается, – приказал Зарудовский и тяжело опустился на старый диван, еще с высокой деревянной спинкой и кожаными валиками по бокам, – зачем пришел?

   Стул, предложенный мне, действительно качался, словно готовился в любую минуту рухнуть, растопырив в стороны все четыре ножки.

   – Я тебя спросил, чего пришел? – недружелюбно рявкнул Зарудовский.

   – Гм, – откашлялся я, прикидывая, что именно сказать. С рядовыми запаса все прошло гладко, а вот как дело пойдет с офицером…

   – Я журналист… – наконец выдавил я.

   – Ну и что?

   – Я готовлю статью о… – черт, о чем же я готовлю статью? – о последних днях Советской Армии. О Вооруженных силах СССР.

   – И при чем здесь я?

   – Вы, как мне сообщил мой коллега из Киева, служили как раз в штабе Киевского военного округа…

   – Документ у тебя есть? – спросил внезапно Зарудовский. – Как зовут тебя?

   – Заренко, Александр Карлович, – я вытащил из кармана свое продленное позавчера журналистское удостоверение.

   Зарудовский взял карточку в руки и долго рассматривал его, отодвинув подальше от глаз.

   – И пишу статью, – напомнил я.

   – Пиши, – старик бросил удостоверение на стол, – от меня чего нужно?

   – Понимаете, Иван Тихонович, меня интересуют последние командно-штабные учения Киевского военного округа.

   – А тебя не интересует больше ничего? – с коварной какой-то улыбкой поинтересовался Зарудовский.

   – А что? Что-то не так?

   – Почему эти ученья? Не хочешь узнать, как мы решали – давить танками наш Верховный совет или не давить?

   – А что, собирались давить?