Покер пятого курса

С одной стороны, собрать пять карт по порядку одной масти – неимоверно сложно, но и четыре карты одного достоинства, сложенные вместе, – не менее невероятный случай. Как быть? И тогда, применив бытовую логику, заглянув на всякий случай под обложку книжки Е. С. Вентцель «Теория вероятности» и, в частности, воспользовавшись теоремой гипотез (формула Бейеса), нами было априори доказано – «флэш-рояль» старше. А лидером по старшинству – наивысшей комбинацией карт был признан сам «покер». «Каре» с джокером, так сказать, пять карт одного достоинства.

На этом глава 1 оканчивается, и я прошу прощения, если утомил кого-то, рассказывая об устройстве покера, но это крайне важно для понимания глубины комизма и трагизма описанных далее событий.

2. Логарифмическая линейка

К сожалению, курс теории вероятности, в отличие от наших коллег с теплофака, нам не читали, так что пришлось осваивать его самостоятельно. Зато как пример абсолютно не нужных навыков, у кого приобретенных, а у кого развитых в институте, было умение считать на логарифмической линейке.

Беру логарифмы. 1975 год. А.Шишов

Лично я логарифмическую линейку полюбил еще в детстве. У моего папы, военного летчика, штурмана эскадрильи в отставке, была замечательная, специальная, штурманская логарифмическая линейка. Широкая, в тёмно-синем коленкоровом плоском футляре, с каким-то военным, как мне тогда казалась, запахом дерева, пластика, авиационного бензина и переплетного клея. На линейке, при наличии обычных шкал, были еще шкалы для расчётов углов упреждения, погрешностей от постоянной и круговой девиации, а также других специальных авиационных параметров. Умножать и делить на ней меня папа научил еще во втором классе, и я, упрощая себе решение примерчиков по арифметике, часто использовал эту линейку по прямому назначению. Папа не любил, когда я без спроса брал его вещи (я и сам, как оказалось, тоже не люблю), но обстоятельства складывались так, что, когда он был дома, линейка мне была не нужна, а когда была нужна, то спрашивать было не у кого. И тогда я, предварительно тщательно вымыв руки, чтобы не оставлять следов на белом пластике, ею аккуратненько пользовался.

Мои глубоко скрытые выдающиеся математические способности были тогда ещё абсолютно не проявлены и не давали никаких намеков на их перспективное развитие, иначе папа никогда бы не сделал из логарифмической линейки тайник.

Однажды, классе в четвёртом, когда никого не было дома, я решил что-то посчитать. Со скрипом выдвинул тяжеленный верхний левый ящик огромного письменного стола с обтянутой зелёным сукном столешницей и, встав коленями на стул, заглянул в ящик. У папы в ящике всегда идеальный порядок и много всего интересного – пистолет-зажигалка, фонарик, портмоне с монетами. Логарифмическая линейка лежала на своем месте – на боку у левой стенки. Когда я её достал и раскрыл, то вслед за линейкой из футляра на сукно стола что-то выпало и покатилось. Это была шариковая ручка, да не простая, а с сюрпризом. Видимо, кто-то из знакомых моряков привёз и подарил её папе, а он от греха, то есть от меня, подальше запрятал, как ему казалось, в надежное место. Я поднял ручку и принялся её рассматривать. Внутри ручки стояли две тётечки в чёрных купальниках, это когда они вверх ногами, а если ручку перевернуть, то купальники медленно сползали, исчезали, и все глупости были видны. Одна была блондинка, а другая брюнетка, но и у одной и у другой самые интересные места были одинаково рыжими.

Ясность внёс мой дворовой авторитетный товарищ Шурик, и, кстати, тоже рыжий. Он был на год и девять месяцев старше меня, а отчим его работал парикмахером. Шурик-рыжий внимательно рассматривал ручку, раз сто переворачивая её туда и обратно, после чего, протерев рукавом рубашки бусинки пота, выступившие испариной на его веснушчатом лбу, он облизнул пересохшие губы и веско заключил:

– Крашеные, на голове точно крашеные.

Как хорошо, что он всё разъяснил. Представляю, каким убежденным идиотом пришёл бы я во взрослую жизнь. После обнаружения тайника пользоваться логарифмической линейкой я стал чаще и с удовольствием.

Авторитетный старший товарищ.1968 год А.Сегал (Шурик-рыжий)

Когда в институте пришло время логарифмировать, чтобы не смущать папу, я попросил у него 2 рубля и 2 копейки на покупку собственной обыкновенной логарифмической линейки Раменского производства в зелёном коленкоровом футлярчике.

В институте без логарифмической линейки, если, конечно, хочешь что-то знать, делать было нечего. Ну как ещё можно без таблиц Брадиса просчитать критерий Нуссельта устойчивого турбулентного режима движения жидкостей внутри труб, если в формуле есть и критерий Рейнольдса, и критерий Прандтля – оба с дробными показателями степени? Ни одна наша дипломная работа без этих расчетов не обходилась. Так сказать, специфика.