Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране

В один из вечеров ко мне в кабинет пришли все мужчины - сотрудники консульства: «Реваз

Валерианович, больше нет сил, с таким командиром не только псы, но и мы сами здесь в землю

ляжем. Собираемся ставить вопрос: или он, или мы. Хотим знать ваше мнение?!»

Утром я зашел в кабинет к Растерянному и попросил выслушать. Смысл моих слов сводился к

следующему: все мы сейчас связаны одной судьбой. Бомба не станет выяснять, шофер ты или

генконсул, и, если толпа начнет рвать нас на части, тоже не спросит паспорт — дипломатический

он или обычный. Среди наших людей нет военнообязанных, никто из них не подписывался ехать

сюда погибать. Тем не менее они без паники вкалывают по полной. В этих условиях между нами

не должно быть корпоративной дистанции, и командовать ими можно, только подавая личный

пример.

— Ты молодой еще и неопытный, — ответил Растерянный, — а я эту публику давно изучил.

Каждый сверчок — знай свой шесток, тем более в такой обстановке! Какое тут равноправие?! Тут

гайки закручивать надо!

Выйдя из его кабинета, я сказал: «Действуйте, ребята, возражать не стану».

Дальше события развивались достаточно быстро. Состоялось открытое партийное собрание

коммунистов, на котором Растерянному предъявили неоспоримые обвинения в воровстве

государственного имущества, регулярном пьянстве, интригах, личном малодушии и паникерстве, проявленном во время бомбардировок. Партийная организация единогласно приняла решение о

вынесении ему строгого выговора с занесением в учетную карточку, и весь коллектив

ходатайствовал перед руководством Министерства иностранных дел о снятии Генерального

консула СССР в Исфагане с занимаемой должности и откомандировании в Советский Союз.

Я подробно рассказал про случай с Растерянным, так как он совершенно уникальный. В истории

советской дипломатии не было других примеров, когда техсостав снимал с должности

руководителя загранучреждения. Мне его не было жалко. Собственные поступки привели этого

человека к позорному финалу.

В результате его откомандирования я оказался в тупиковом положении: о переводе в Тегеран

теперь не могло быть и речи. Приказом посла я был назначен Управляющим делами Генерального

консульства СССР в Исфагане (в ранге атташе).

В Исфагане за мной постоянно следили. Это происходило по двум причинам. Во-первых, местная

контрразведка не могла допустить и мысли о том, что среди сотрудников консульства нет

разведчиков. В их понимании в этом случае все остальное теряло смысл. Во-вторых, им больше не

за кем было следить (я имею в виду иностранцев), и получалось, что меня одного сторожило

целое Управление.

Вычислить разведчика, действующего под дипломатическим прикрытием, в большинстве случаев

сложности не представляет. Его рабочий режим, обусловленный спецификой деятельности,

совершенно иной, чем у «чистого» дипломата. Разведчик вынужден больше двигаться. В

«опасных» странах, таких как Иран, где для обычных дипломатов существуют ограничения в

передвижении по городу, предписанные собственной службой безопасности, разведчик особенно

легко узнаваем. Он появляется в такое время, в таких местах, куда никто из мидовцев даже

случайно заехать не может. Машину паркует всегда «носом» к выезду: это — железное правило, в

отличие от «чистого», который бросает как попало. Существует масса деталей, всех не перечесть, по которым определяется «кто есть кто», и плотное наружное наблюдение в течение максимум

полугода дает на этот счет, как правило, точный ответ.

Исключение составляют консулы. В отношении консула сложно наверняка сказать, из какой он

конторы! Он ездит куда хочет и когда хочет, и черт его знает, то ли по «чистому» делу, то ли нет.

Может сесть за руль ночью и поехать кататься. Посольскому дипломату за это снимут голову, а

ему, шельмецу, ничего не будет. И опять же не поймешь: тайник он поехал закладывать или

просто, дурак безбашенный, выпил и бузотерит! Консулы всегда были для контрразведки двойной

головной болью.

Иранцы «пасли» меня скрытно, но через несколько месяцев все были уже хорошо мне знакомы.

Уважая их труд, я не вредничал и если, скажем, в автомобильной пробке они отставали, не

отрывался, а ждал, пока подтянется «хвост». Такие вещи профессионалами ценятся, тем более что

особой нужды играть с ними в «казаки-разбойники» у меня не было.

Вспоминается один показательный случай. Как-то в пятничный день58 я тормознул свою «Волгу» у

открытого ресторана на берегу Заяндеруд, присел за столик и заказал пару кебабов. Боковым

зрением заметил: бежевый «Пейкан» проехал чуть дальше, остановился у перекрестка, в машине

— водитель и два пассажира, мотор работает, водитель смотрит в зеркало заднего вида; мотоцикл

остановился, не доезжая до ресторана, на нем двое мужчин, прикрыты кустами, мотор работает, оба сидят в седле.

Скоро мне принесли заказ, и я с аппетитом принялся за еду. Неожиданно к ресторану подкатил тот

самый мотоцикл. Его седоки, двое мужчин средних лет, быстрым шагом направились к

свободному столику. Бросив короткий взгляд в мою сторону и прикинув время, которое