Похищение

— Вполне может быть, — приосанилась Катерина, — но точно не знаю. Шилов первый на это клюнул. Я ведь долго не была замужем, — простодушно призналась она следователю. — Может, поэтому не приставала к нему с лишними вопросами.

Это звучало убедительно и расположило Сальникова в ее пользу. «Наверное, Воронцова не знала правды о своем муже. Башун — ловкий негодяй! — подумал, глядя на открытое лицо и солидный вид заведующей детдомом. — Намучившись одна, она, не задумываясь, делала все, о чем попросит „ее котик“. Придется зайти с другого конца: узнать, под каким предлогом он спрятал у нее наших девочек», — мысленно решил он.

Решение было верным. Лишь Виктор Степанович заговорил о похищении Оленьки и Нади, у Воронцовой забегали глаза, в голосе появились фальшивые ноты, и ему стало ясно, что она если не активная участница преступления, то уж точно пособница бандитов. Катерина была плохой актрисой, и он взялся за нее покрепче.

— Ладно, тогда скажите, кого из детей вы поместили в детдом по просьбе мужа, — без перехода резко обрушился он на Воронцову. — Когда и кого именно?

— А что, Шилов брал за это взятки? Ему еще добавят срок? — попробовала она морочить ему голову, выигрывая время, чтобы решить, что для нее лучше: все отрицать или открыть правду о пропавших девочках. Умная и хитрая, Катерина понимала, что в последнем случае рискует меньше. По документам у нее все было чисто, а свидетельства бандитов можно было бы представить как оговор из мести за помощь следствию.

Если же попытается скрыть правду, и все откроется, так как обнаружить следы пребывания Оли и Нади в детдоме не слишком сложно, то ей наверняка грозит тюрьма и немалый срок. Эти переживания настолько очевидно читались на озабоченном лице Катерины, что, не выдержав, Сальников мягко сказал:

— Будет вам мучиться, Воронцова! Говорите всю правду. В этом случае я вам твердо обещаю: вместо того чтобы сесть в тюрьму как соучастница бандитов, вы будете только свидетельницей.

Располагающий вид Виктора Степановича и его заверение помогли ей окончательно решиться, и Катерина, опустив глаза, спросила:

— А что вы хотите от меня узнать? Я скажу все, что знаю!

— Прежде всего о разыскиваемых нами сестрах-близнецах Юсуповых, — на этот раз жестко потребовал ответа Сальников. — Они еще у вас или уже выбыли? На каком основании поступили, а если выбыли, то куда? И почему, — он сделал паузу, остро взглянув на поникшую Воронцову, — во время посещения детдома я не обнаружил их следов?

— Боже мой! Теперь мне все понятно, — изображая удивление, воскликнула Катерина. — Наверное, у бедных сироток нашлись родственники и хотят забрать их к себе? Но у меня осталась только одна из них, а вторую перевели в другое место. Что же вы мне сразу тогда не сказали? — с фальшивым упреком подняла она на следователя глаза, в которых таилась скрытая насмешка.

— Почему я никого из них не обнаружил? — сдерживая гнев, спросил Сальников.

— Извините, — смешалась Воронцова, мысленно ругая себя за то, что рассердила следователя. — Вы могли бы обнаружить только одну из них, Надю, которая находилась в изоляторе. А Оли уже не было. Но все их документы, — торопливо добавила она, — у нас имеются.

В этот момент в гостиную вошел Петр и что-то сказал Сальникову на ухо.

— Сходи за отцом! Он срочно нужен здесь, — велел ему Виктор Степанович, не выдавая бушевавшей у него в душе бурной радости. «Да! Это уже успех, — думал он, счастливый, что хоть немного сумеет утешить старого друга. — Пусть еще неизвестно где сейчас наша маленькая Оля, но ведь Наденька-то нашлась!»

Сразу поняв сердцем, что другу удалось добиться успеха Михаил Юрьевич вихрем ворвался в гостиную, крикнув ему прямо с порога:

— Говори, что узнал!

— Наденька в детдоме, в изоляторе. Прошлый раз ее увели перед моим носом, — радостно улыбаясь, сообщил ему Сальников. — Надо срочно за нею послать!

— Поедет Петя, — с загоревшимися глазами распорядился Михаил Юрьевич и, остановив взгляд на Воронцовой, добавил: — Разумеется, вместе с заведующей.

— Но вы мне объясните, — запротестовала для вида ушлая Воронцова, хотя уже догадалась, что он — отец похищенных девочек, — на каком основании?

— Вам все объяснят по дороге в детдом, и когда привезут обратно, — бросил ей Михаил Юрьевич. — Есть что-то еще? — нахмурился он, видя, что она в нерешительности остановилась.

— Я ведь не такая дурная и уже поняла, что над девочками Олей и Надей совершено преступление и мой муж… в нем… замешан, — запинаясь, произнесла Катерина, приняв мучительное для себя решение. Последние минуты она только и думала: говорить о деньгах бандитов в ее сейфе или нет? Жадность толкала ее к тому, чтобы скрыть, но она вовремя сообразила, что не сможет объяснить, откуда у нее столько валюты. А в том, что сейф заставят открыть, можно было не сомневаться!

— Ну и что с того? Что это меняет? — нетерпеливо спросил Михаил Юрьевич.