Похищение

– Это отбросило нас на несколько дней. Нам нужна была та запись. – Тишина. – И что ты собираешься делать, Нед? Твой отец не платит, жена не хочет умолять о спасении твоей жизни. Похоже, всем плевать, выживешь ты или сдохнешь.

– Грохните ее.

– Твою жену?

– Да. Прикончите ее и отправьте тело моему отцу. Тогда он заплатит.

– Ну, не знаю. Она-то ему зачем? Лучше послать ему что-то твое – ухо или хоть палец.

– Думаю, это будет ошибкой.

– Ну, разумеется. – Голос дразнит, насмехается. – Я вернусь, Нед. Кто знает, может, в следующий раз захвачу нож.

Лежу на полу и свирепею. Да как он посмел им сказать, что меня надо убить?

Вскочив на ноги, принимаюсь колотить по стене над тем местом, где держат Неда. Хочу разозлить его, чтобы сходил с ума от ярости – пусть знает, каково очутиться в чужой власти и лишиться возможности повлиять на происходящее.

Похоже, силы Неда тоже подошли к концу. Он быстро и бешено отзывается на мой стук.

– Хватит! – раздается вопль снизу.

Но я не останавливаюсь. Его злость меня заводит, я напитываюсь ею, и потому, когда руки устают, а кулаки покрываются синяками, начинаю бросаться на стену всем телом, каждым плечом по очереди. Не останавливаюсь, пока, совсем обессилев, не валюсь на матрас – и тогда, решив, что выждала достаточно, чтобы усыпить его тревогу, придумываю новую пытку и принимаюсь медленно, размеренно бить пятками в стену: бах-бах, бах-бах, бах-бах. Хорошо-то как. Является тюремщик с подносом, а я все еще долблю в стену; Нед, охрипнув от воплей, безудержно рыдает. Я продолжаю колотить, и когда похититель пересекает комнату и ставит поднос на пол, и когда уходит, не подав вида, будто происходит нечто необычное; я же отвечаю на это яростной барабанной дробью, давая понять, что стучу не только для Неда. Все эти часы я ждала, что кто-то из тюремщиков ворвется и заставит меня прекратить несмолкаемый шум, но никто не приходит. Либо они находятся в другой части дома, где стук не слышен, либо с радостью позволяют мне бесить Неда.

Я опускаю ноги. От осознания своей невидимости, неспособности вызвать у них – у него – реакцию, меня охватывает ненависть. Пятки пульсируют. Представляю, что они покраснели и покрылись волдырями, как бывает, когда слишком долго ходишь на каблуках. И в разум врывается образ: красные туфли на высоких каблуках безнадежно скребут по мраморному полу. Спешу прогнать его, однако он не исчезает, и по моей щеке скатывается одинокая слеза.

34 Прошлое

Нед позвал меня. У ворот ждали журналисты. Мы вернулись из Вегаса пять дней назад, а я все еще не получила возможности выйти из дома.

У Неда всегда находился новый повод для отказа. Днем мы обычно не виделись, только по вечерам за ужином. Я была не против того, чтобы готовить еду, всегда это любила, к тому же было чем заняться.

Нед ждал в холле внизу, пока я спускалась по мраморной лестнице. Он окинул меня критическим взглядом. Я надела розовое платье без рукавов, распустила волосы по плечам. Нед одобрительно кивнул и достал из кармана помолвочное кольцо.

– Держи, – сказал он и надел его мне на палец, рядом с золотым обручальным, в котором я обычно спускалась к ужину. Сначала я его не носила, не могла видеть у себя на руке. Но когда Нед в первый вечер заметил, что я пришла без него, то заставил вернуться за ним.

Я мысленно содрогнулась от его прикосновения, тут же вспомнив о Жюстин. Наверняка она уже знает, что я вышла за Неда, и мой поступок для нее – ужасное предательство. Если бы я только могла с ней увидеться… Увидеться с Кэролайн, объяснить им, что произошло. Я надеялась, что Кэролайн позвонит мне на телефон Неда, но она так этого и не сделала, и я испугалась, что подруга не может заставить себя со мной разговаривать.

Мне часто хотелось расспросить Неда о Жюстин, поинтересоваться, хорошо ли прошло ее интервью с Офелией Тесье. Но внутренний голос – тот самый, что велел вести себя очень, очень осторожно и говорил, что я ничего не знаю о человеке, с которым связалась, – предупреждал меня этого не делать.

– Оно ведь не настоящее, правда? – спросила я, глядя на огромный бриллиант, такого большого я прежде ни разу не видела, а Нед засмеялся.

Я быстро отняла у него руку, и мы направились к парадной двери. Он повернулся ко мне спиной и ввел на панели код. Я попыталась встать с боку и подсмотреть цифры, но Нед заметил мое движение и склонился над консолью, загораживая обзор. Дверь со щелчком открылась, послышался гул голосов. Нед взял меня за руку, я инстинктивно попыталась ее отдернуть.

– Нам нужно поддерживать видимость, – напомнил он, крепко сжимая мою ладонь.

Подошел Хантер. Последний раз я видела его, когда он привез нас с Недом из аэропорта. Я чувствовала взгляд на своей спине, пока он провожал нас по длинной подъездной дорожке. Мы подошли к воротам, и они распахнулись. За ними топтались в ожидании десятка два журналистов с камерами и микрофонами. Репортеры бросились вперед, но Хантер быстро преградил им путь, раскинув руки и жестом приказав держаться подальше.

Сразу начались вопросы.

– Мистер Хоторп, не могли бы вы рассказать о вашей жене?