Похищение

– Нет, – отозвался Нед. – Она обманула меня, пап. Обманула, чтобы заставить жениться. Охотилась за деньгами и выдумала всю эту историю насчет беременности. – Он едва ли не хныкал. – Представляешь, каково мне пришлось?

– Серьезно? – прогремел Джетро. – Ты позволил себя надуть какой-то девчонке?

Нед заговорил более жестким тоном.

– Ты не улавливаешь смысла. Когда я расскажу журналистам, почему мы расстаемся, они поймут, каково мне было, увидят, что женщины всеми силами пытаются вытянуть из меня деньги, – то притворяются, будто я над ними надругался, то прикидываются беременными. Разве ты не понимаешь, что тогда обвинения против меня исчезнут? Пресса перестанет за мной охотиться, они начнут мне сочувствовать.

Я зажала рот рукой, заглушая крик. Пусть я догадывалась об этом, но услышать от Неда признание, что он меня использовал, чтобы защититься от обвинений Жюстин, услышать его злобную ложь обо мне, было тяжело.

– Надеюсь, ты вызвал Пола Карра и подписал с ней брачное соглашение? – спросил Джетро Хоторп.

– Конечно, я же не идиот.

– Сколько? Сколько она попросила?

– Я предложил ей пятьдесят тысяч в случае развода, но она отказалась, – объяснил Нед. – Попросила только фунт за каждый день, что мы остаемся женатыми.

– Подожди. – Я представила, как Джетро Хоторп поднимает руку ладонью к Неду. – Что за бред? Если она обманом женила тебя на себе, чтобы залезть к тебе в карман, зачем ей просить по фунту за каждый день вашего брака? Даже если вы разойдетесь через два года, сумма составит не более семисот фунтов. Здесь кроется какой-то подвох.

– Но выходит не фунт в день, – сказал Нед. – Цифры удваиваются.

– Что ты имеешь в виду?

– Фунт за первый день, а потом за каждый последующий сумма удваивается, – объяснил Нед. – Понимаешь, она получает фунт в первый день нашего брака, два фунта во второй, четыре фунта в третий, восемь фунтов в четвертый…

– Ты ведь не согласился на это, правда? – оборвал его Джетро Хоторп.

– Конечно, согласился, – отрезал Нед.

– Ты совсем спятил? Ты хоть потрудился все подсчитать?

– Нет, но ты не волнуйся, это только на первый месяц нашего брака.

– Единственное, что меня волнует: как это я умудрился вырастить такого кретина! Может оказаться, что ты должен ей миллионы!

Дверь кабинета открылась, потом с оглушительным треском захлопнулась. Я услышала, как Джетро Хоторп пронесся мимо библиотеки, громко и сердито топая. Я осталась на месте – вдруг Нед бросится за отцом. Но тут раздался грохот, будто что-то разбилось о стену.

– СУКА! ГРЕБАНАЯ СУКА!

Я отшатнулась и выскочила из библиотеки. В своей спальне я принялась метаться взад и вперед, злясь, что Нед меня использовал. Не было никакой поездки в Вегас в последнюю минуту, он все спланировал еще до того, как мы уехали. Нашел мое слабое место и воспользовался им, чтобы защититься от заявления Жюстин. Ведь если бы у нас с Недом были тайные отношения в течение последних нескольких месяцев и он собирался сделать мне предложение, зачем ему нападать на собственную сотрудницу за день до нашего отъезда, кто в такое поверил бы?

Подумав немного, я спустилась по лестнице на кухню и взяла из ящика нож с длинным острым лезвием. Потом метнулась обратно к себе в комнату и заперлась на замок. На улице почти стемнело. Я думала, Нед вспомнит, что забыл меня запереть, но он не пришел. И отлично. Скоро он ляжет спать, и как только он уснет, я найду его комнату, приставлю ему нож к горлу, отберу телефон и вызову полицию. А если вздумает дернуться, убью. Убью за Жюстин и Лину, и за Хантера.

Но ничего из этого я сделать не успела – меня похитили.

55 Настоящее

Я направляюсь в ванную, волоча за собой плед. Когда они за мной придут? С тех пор как увезли Неда, в доме слышатся странные звуки, будто двигают что-то, возможно, мебель. Эти изменения от постоянства к хаосу заставляют нервничать.

Запираю дверь, включается свет. Он режет глаза, и я на миг прислоняюсь к стене. Наклоняюсь открыть шкаф, достаю из косметички гвоздь и прочерчиваю на двери последнюю линию. Под чертой я нацарапала 14/9 – дату окончания нашего плена. С того дня, как нас похитили, прошло ровно четыре недели.

Возвращаюсь на матрас. Долго ждать не приходится, вскоре я слышу, как открывается дверь.

– Пора, – говорит мужской голос.

Это не тот человек, который приходит обычно. Другой.

Встаю. Он надевает мне на голову капюшон, но руки не связывает, может потому, что я держу плед; опустив ладони мне на плечи, тюремщик выводит меня из комнаты.

Он ведет меня по коридору. Я знаю, что мы проходим мимо двойных дверей, к передней части дома, и воображаю, будто у входа ждет машина, которая отвезет меня в безопасное место. Но тюремщик останавливается и направляет меня в комнату справа, там кухня с длинным столом и стеклянными дверями в конце. Заставляет сесть. Чую аромат кафе, и рот наполняется слюной.

– Послушай внимательно, – говорит тюремщик, голос раздается позади меня. – Сейчас я сниму капюшон и надену тебе солнцезащитные очки, чтобы глаза привыкли к свету. Все понятно?

– Да.

– Зажмурься.