Похищение Энни Торн

Генри было сказано, чтобы он там не играл. Мама твердила это с самого момента их переезда. Это опасно; он может пораниться, потеряться или провалиться в яму в земле. А он ведь не хочет провалиться в яму в земле, правда же?

Конечно, Генри не хотел, однако и маму он слушал не всегда. Иногда ее слова казались ему просто набором букв. Он слышал их, но не понимал, что они означали. Очевидно, виной всему был его аутизм. Это означало, что Генри был не способен к сопереживанию, хотя умел отзываться на состояние других.

Впрочем, это было не совсем правдой. Ему было сложно чувствовать людей. А вот с животными все было иначе. Как и с местами. Их он воспринимал интуитивно. Например, старую шахту. Он прочувствовал ее сразу же, как только они переехали. Она звала его. Так, словно Генри стоял у комнаты, в которой говорило множество людей. Однако нельзя было разобрать, что именно эти люди говорили.

Генри не рассказывал маме о голосах. Он много о чем ей не рассказывал из-за того, что мама «волновалась». Она часто это повторяла. Что волнуется о его безопасности. Что ее волнует то, что он много времени проводит в одиночестве. Вот почему она так обрадовалась, когда Генри рассказал ей о своих новых друзьях. Раньше у него никогда не было друзей, и это маму тоже волновало.

Сегодня мама красила стены второго этажа. Она решила сделать в коттедже косметический ремонт, сказав, что магнолиевый цвет заставляет ее чувствовать себя так, словно она живет в банке с манной крупой. Иногда мама говорила забавные вещи. Наверное, Генри любил свою маму.

Поэтому, тайком сбегая из дому, он в какой-то мере чувствовал то, что принято называть виной. Однако это ощущение не было достаточно сильным, чтобы прислушиваться к нему. В этом-то и заключалась проблема. Врачи говорили, что он просто не задумывался о том, какие последствия его действия будут иметь для других людей. Он жил здесь и сейчас.

А здесь и сейчас ему было хорошо. Ярко светило солнце. Однако этот свет не был мягким, подобно топленому маслу, как это бывает летом. Это был холодный ослепительный свет. Зимний. По краям солнце казалось острым, будто могло порезать тебе пальцы, если бы ты попытался за него ухватиться. Генри это нравилось. Его толстое шерстяное пальтишко создавало ощущение тепла и безопасности, словно отгораживая его от окружающего мира. Это Генри тоже нравилось.

Он продолжал идти по переулку, пока не достиг забора. Генри знал, где в нем была дыра. Он хорошо умел пробираться в самые разнообразные места. Проскользнув в эту дыру, Генри огляделся.

Интересно, где его друзья? Они обычно встречали его прямо здесь. Именно в этот момент Генри их и заметил – так, словно сама мысль о них заставила их появиться. Помахав ему, они начали спускаться к Генри по склону холма. Девочка была примерно его возраста. Мальчик был старше, худой и светловолосый. Иногда девочка брала с собой куклу.

Все вместе они неторопливо побрели по поросшему кустарником пустырю. Время от времени Генри останавливался, чтобы поднять камешек, старый болт или еще какую-нибудь железку. Ему нравилось собирать вещи.

Через некоторое время – точно Генри определить не мог, ведь часы приводили его в замешательство, – он понял, что солнце светит уже не так ярко. Оно проделало по небу длинный путь. Генри пришло в голову, что его мама уже могла закончить красить стены и начать волноваться.

– Мне нужно идти, – сказал он.

– Еще нет, – ответил мальчик.

– Останься еще ненадолго, – попросила девочка.

Генри колебался. Ему очень хотелось остаться. Шахта манила его, и он слышал в своей голове ее зов. Однако Генри не хотел расстраивать маму.

– Нет, – наконец произнес он. – Я ухожу.

– Подожди, – сказал мальчик.

Его голос прозвучал более настойчиво.

– Мы хотим тебе кое-что показать, – добавила девочка.

Она коснулась руки Генри. Ее ладонь была холодной. На ней была лишь тонкая пижама, а на мальчике – футболка и шорты. Оба были босыми.

Генри пришло в голову, что это довольно странно. Мысль, которая, впрочем, вскоре покинула его, вытесненная шепчущими голосами.

Он решил попробовать возразить еще раз:

– Мне правда нужно возвращаться.

Мальчик улыбнулся. Из его волос выпало что-то черное и поползло прочь.

– Ты вернешься, – сказал он. – Мы обещаем.