Похищение Энни Торн

Я и намереваюсь это сделать. Однако сюда я пришел не поэтому. Сначала нужно было разобраться с другим делом. Делом, которое Хёрст на сто процентов понял бы. Тем, что касалось спасения моей собственной шкуры.

Взяв сумку, я водрузил ее на стол. Он сразу узнал эту потрепанную сумку без логотипа, покрытую выцветшими, едва державшимися наклейками из наборов «Доктор Кто» и «Звездный путь».

– А это, к чертям, еще что такое?

– Думаю, ты знаешь. Однако присяжным я скажу… – сделав паузу, я открыл сумку и аккуратно выложил ее содержимое на стол, – …что это лом, которым ты разбил голову моей сестре, а это – твой школьный галстук, покрытый ее кровью, содержащей твою собственную ДНК.

На лице Хёрста заходили желваки. Его зубы заскрежетали от злости.

– И что это доказывает? Твою сестру нашли. Живой.

– Мы оба знаем, что это не так.

– Попробуй рассказать эту историю полиции. Уверен, они быстро найдут тебе смирительную рубашку по размеру.

– Хорошо. Тогда я напомню тебе, что моя сестра исчезла на два дня. Сорок восемь часов. Где она была? Как думаешь, что сделают полицейские, если отдать им эти улики? Улики, указывающие на то, что ты похитил ее? Причинил ей вред? Как на это среагируют жители деревни? А твои приятели в совете?

Хёрст долго смотрел на лом и окровавленный галстук. Затем он поднял глаза.

– Что ж, спрошу снова: чего ты хочешь?

– Тридцать штук.

Я ждал. Но внезапно с его лицом что-то произошло. Я ждал гнева, отказа. Даже угроз. Однако вместо этого Хёрст откинулся на спинку кресла и расхохотался.

Готовясь к встрече с ним, я прокручивал в голове множество сценариев, однако его реакция застал меня врасплох. Я нервно взглянул в окно, но там была лишь темнота. Я почувствовал, что мое напряжение возрастает.

– Не объяснишь причину своего смеха?

Взяв себя в руки, Хёрст вновь сел прямо.

– Причина – ты. И всегда ею был.

– Хорошо. – Взяв лом и галстук, я положил их обратно в сумку. – Наверное, я прямо сейчас отвезу их в полицию.

– Нет. Не отвезешь.

– Похоже, ты в этом уверен.

– Уверен.

– Если ты попытаешься остановить меня или попробуешь позвать своих отморозков, то я должен предупредить тебя, что…

– Прекрати нести чушь, – оборвал он меня. – Я не намерен вредить тебе. Видишь ли, именно в этом и заключается твоя проблема. Ты всегда ищешь, на кого бы наброситься. Кого бы обвинить. Ты даже на мгновение не допускаешь мысли о том, что сам всему виной.

– Я вообще не понимаю, о чем ты, черт возьми.

– Я знаю об аварии.

– Что тут знать? Это была случайность. Мои сестра и отец погибли.

– Куда вы ехали тем вечером?

– Я не помню.

– Как удобно!

– Это правда.

– Газетчики предположили, что, вероятно, что-то случилось и твой отец ехал в больницу. Незадолго до аварии из твоего дома кто-то звонил 999.

Я подумал о том, откуда он об этом узнал и, что гораздо важнее, зачем ему понадобилась эта информация.

– Почему бы тебе сразу не перейти к сути?

– К аварии привела не случайная ошибка твоего отца.

– Ты ошибаешься. Есть доказательства, что он пытался затормозить. Пытался избежать столкновения.

– О, я не говорю, что это не была случайность. Я говорю лишь, что ее причиной не был твой отец.

Он улыбнулся, и я почувствовал, что мой карточный домик – моя выигрышная комбинация – рушится у меня на глазах.

– Это сделал ты, Джо. Ты был за рулем.

34

Прошлое нереально. Оно – просто история, которую мы рассказываем сами себе.

А иногда, рассказывая эту историю, мы лжем.

Я любил мою младшую сестренку. Больше всего на свете. Но та сестренка, которую я любил, ушла. Я видел, как, возвратившись после пропажи, сестренка ходила по дому странной, шатающейся походкой – так, словно ее собственное тело не подходило ей по размеру, – и не видел в ней Энни. Я видел нечто, что выглядело как Энни и говорило голосом Энни. Однако это была подделка. Ухудшенная копия.

Иногда мне хотелось закричать на родителей: «Да как же вы не видите? Это не Энни! Что-то случилось, и ее больше нет. Произошла ошибка. Ужасная ошибка. И теперь это нужно отправить туда, откуда оно пришло. Это существо живет в ее теле и смотрит ее глазами, однако взгляните в эти глаза, и вы поймете, что там внутри – не Энни».

Однако я этого не делал. Потому что мои слова прозвучали бы совершенно безумно. А я не хотел, чтобы моим родителям свалилось на голову еще и это. Не хотел стать тем, что окончательно разрушит нашу семью. Мне нужно было во всем разобраться. Сделать все правильно. Поэтому в один прекрасный день перед уходом в школу я дрожащей рукой поднял трубку телефона и набрал номер врача. Стараясь говорить как можно естественнее, я представился мистером Торном и сказал, что хочу записать свою дочь на прием. Сотрудница регистратуры оказалась весьма деловитой, но, очевидно, не слишком внимательной. Она рявкнула, что может записать нас на четыре тридцать. Поблагодарив ее, я сказал, что это будет просто отлично.