— уточнение положения закона, позволявшего в исходном варианте без таможенно-тарифных и количественных ограничений ввозить в страну любую продукцию, якобы «предназначенную» для работ в режиме СРП, в ущерб другим импортерам и нашим отечественным производителям;
— исключение положений закона, позволявших без таможенно-тарифных и количественных ограничений экспортировать из России любую продукцию в ущерб другим экспортерам и международным обязательствам РФ (при внимательном прочтении исходного варианта закона читатель может убедиться, что его нормы — видимо «по ошибке» — были сформулированы так, что позволяли бы недропользователю беспошлинно вывозить не только добытое сырье или продукты его переработки, но и вообще все, что «ради привлечения инвесторов» впишут в соглашение...);
— утверждение специальным законом условий крупномасштабных проектов (на шельфе, в особой экономической зоне), а также всех соглашений, заключаемых без процедуры конкурса;
— регулирование своего участия в соглашениях самими субъектами Федерации (их законодательными органами), разумеется, в пределах их конституционных полномочий (в «яблочном» варианте законодательные органы субъектов Федерации из решения этого вопроса были исключены).
Был ли этим ухудшен закон, как утверждали представители «Яблока», сразу же заявившие о своей надежде на президентское вето («The Moscow Times», 20.12.95)? Действительно ли, как сообщали «Известия» от 22 декабря 1995 года, наши поправки «перечеркивают цивилизованные идеи, заложенные в документ» (имея в виду в качестве «цивилизованного» исходный вариант транснациональных корпораций, лоббировавшийся «Яблоком»)?
Как уже говорилось выше, мы стремились в законе, определяющем судьбу российской собственности на сотни миллиардов долларов, заложить механизмы привлечения инвестиций в отечественную экономику, не допускающие растранжиривания наших полезных ископаемых, исключить дискриминацию отечественных производителей оборудования и, напротив — гарантировать им заказы, предусмотреть контроль со стороны государства за заключением и реализацией таких крупномасштабных сделок во избежание коррупции и потерь для государства. И в значительной степени нам это удалось.
Тем не менее, чтобы читатель не был вынужден полагаться лишь на мои оценки, а мог составить обо всем свое собственное мнение, я привожу в Приложении кроме исходного варианта закона, принятого Думой 14 июня 1995 года и отклоненного Советом Федерации 3 октября 1995 года, еще и текст закона, переработанного нашей согласительной комиссией — в том виде, как он был принят Думой 6 декабря 1995 года, одобрен Советом Федерации 19 декабря, затем подписан Президентом и вступил в действие[22]
.Что для меня было особенно больно, так это то, что вся фракция движения «Яблоко» почти единогласно (за исключением лишь П.Шелища) голосовала против скорректированного варианта закона. Читатель сам может оценить: против чего здесь можно было выступать, с чем не соглашаться? Что противоречит мировой практике защиты интересов национальных государств перед лицом транснациональных корпораций? Такое голосование как ничто другое красноречиво свидетельствовало об истинных намерениях разработчиков закона. Хотя какие они были «разработчики» — видно на примере описанного выше заседания бюджетного Комитета Совета Федерации 03.07.1995 (стенограмма приводится в Приложении), скорее — просто лоббисты...
Показательно: тогдашний министр топлива и энергетики Ю.Шафраник в согласительной комиссии (напомню: он был членом делегации Совета Федерации) выступал против наших поправок, что естественно — любая исполнительная власть хочет иметь руки свободными, но когда новый вариант закона был принят — согласился, что и в таком, усложненном для Правительства виде, закон, тем не менее, в Совете Федерации надо одобрять.
И если прежнюю редакцию закона буквально силой протаскивали через Совет Федерации (только на пленарных заседаниях — 4 раза!) — и все безрезультатно, то наш вариант, повторю, был одобрен сразу: 113 — «за», при лишь 3 — «против».
На принятии скорректированного нами закона и единодушном одобрении его Советом Федерации все, разумеется, не закончилось.