Похищение королевы

Из другой двери, скорей всего, ведущей во внутрение покои, вышел отдувающийся толстяк. Видимо, помассажировали его на славу, еле шевелит ножками. На ходу вынимая из внутреннего кармана пиджака толстый бумажник, направился к хозяйке. Та расплылась в подобострастной улыбке, смахивающей на оскал голодного волка.

- Как чувствуете? Как перенесли сеанс лечебного массажа?

При слове "лечебного" - многозначительный взгляд в нашу сторону. Вот, мол, видите, как у меня поставлено дело по лечению больных! Не вздумайте вмешивать милицию - все равно ничего не получится.

- Лечебного? - округлил заплывшие жиром глаза "больной". И тут же ухмыльнулся. - Точно сказано - лечебного. Будто на свет народился, десяток лет с плеч сбросил. Розочка - чудо...

- А вот эти господа не верят, - перебила его дама. - Считают, что здесь не оздоровительное заведение а невесть какая гадость. Вы правы, дорогой человек, Розочка, действительно, мастерица. Однажды она делала массаж крупному политику - не поверите, он до сих пор шлет благодарственные письма.

Толстяк, наконец-то, понял что к чему. Наверно, ему не хотелось засвечиваться, узнает жена - разразится невероятный скандал. Поэтому он поспешно расплатился и ушел. Подальше от греха.

- Разговор с девушкой - только наедине, - повышенным тоном заявил сыщик, вытаскивая удостоверение и поднимая его над головой. На подобии государственного флага во время демонстрации. - Прошу не шутить с уголовным розыском - слишком дорого вам обойдутся такие шутки.

- Но я...

- Никаких "но"!

И Баба-Яга сдалась. Так подействовала на нее краснокожая книжица. Мало того - отвела для беседы отдельную комнату, куда немедленно доставили бутылку коньяка, три рюмки и блюдо с фруктами. Джентльменский набор любого офиса. Даже сексуального.

На протест Гулькина отреагировала возмущенными взмахами обеих рук будто птица крыльями.

- Не отказывайтесь! Я ведь не взятку предлагаю. На святой Руси всегда привечали гостей хлебом-солью. А вы ведь гости, да?

Пришлось согласиться. Правда, дешевой "хлебом-солью" здесь и не пахло: зарубежный коньяк, киви, апельсины. Щедрая хозяйка удовлетворенно вздохнула и ушла. Следом - администраторша. Задержалась возле порога.

- Сейчас Верочка придет. Переодевается девочка.

Интересно, почему "переодевается"? Ванну принимала или на кухне работала? Спросить не у кого: помощница хозяйки борделя одарила нас подслащенной улыбкой и скромно удалилась.

- Кто будет говорить с девушкой: вы или я?

Похоже, этот вопрос для Гулькина имеет первостепенное значение, все остальное - мелочь, не заслуживающая его профессионального внимания. Причина лежит на поверхности: желание еще раз проявить сыщицкое мастерство.

Для меня все это не имеет значения. Обстановка борделя давит не хуже плиты, положенной на слабые мои плечи. Побыстрей бы разделаться, переговорить с Верочкой, вызволить ее из неволи и удрать в захолустный Дремов, который неизвестно почему именуют городом.

- Если хотите - беседуйте вы. Я послушаю...

Сыщик горделиво выпятил и без того солидный животик, посмотрел на потолок с покачивающейся чудо-люстрой, стоимостью, наверняка, не в одну тысячу баксов. Словно оттуда на него свалится вдохновение. Мелким дождиком или обильным снегопадом. О чем именно будет говорить с девушкой, по моему, он не знает.

Верочка вошла в комнату осторожно, будто здесь ее встретят, если не пулями, то пощечинами. Испуганные глаза опущены, руки беспокойно перебирают поясок платья.

- Заходи, заходи, милая красавица, - засюсюкал Федор, словно обращался не к взрослому человеку, а к ребенку. - Посидим, поговорим...

Верочка подняла глаза и встретилась с моими - осуждающими и жалеющими.

- Павел Игнатьевич?... Дядя Паша... Откуда?

Она все еще дрожала, но на лице уже появилась неуверенная улыбка, в глазах замерцала надежда на спасение. И - стыд. Еще бы, ее нашли в бордели, значит, она тоже замарана.

Я поднялся, придвинул девушке стул, ласково погладил по склоненной головке.

- Успокойся. Никто не собирается ругать тебя, читать мораль. Просто нам нужно, очень нужно, узнать причину твоего бегства от бабушки с дедушкой. Может быть, ты не сама уехала - тебя заставили?

Так уж получилось,что "допрос" вел я, а Гулькин поддакивал. Недовольно, хмуря густые брови и потирая затылок. Второстепенная роль не только не нравилась ему - возмущала. Ибо никто, кроме настоящего сыщика не сможет разговорить девчонку, вынудить ее во всем признаться.

Честно говоря, я ожидал покаянных слез вплоть до истерики. То, что произошло, просто не помещалось в моем сознании. Настолько поведение девушки было алогичным.

Она вскочила со стула, выпрямилась в струнку.