Похищение лебедя

Глава 55 МАРЛОУ

Я обратил особенное внимание на сообщение Мэри, что Роберт впервые повстречал женщину, ставшую его манией, в толпе музея Метрополитен. Теперь я обдумывал, не спросить ли его напрямик о той встрече. Что бы ни случилось там, что бы он ни увидел в ней — она с тех пор захватила немалую часть его сознания и, возможно, стала причиной болезни. Если он лишь вообразил ту женщину в толпе, иными словами, если он галлюцинировал, то в мой диагноз следовало ввести поправку и значительно изменить назначенное лечение. Рисовал ли он по памяти: независимо от того, реальной ли была увиденная им женщина? Или он продолжал галлюцинировать? Тот факт, что он, по-видимому, рисовал современную женщину, мельком увиденную в толпе, в костюмах девятнадцатого века, сам по себе предполагал работу воображения, возможно, неосознанную. Бывали ли у него другие галлюцинации? Если и бывали, он не вспоминал о них.

Ко времени его переезда с Кейт в Гринхилл лицо загадочной дамы, по крайней мере иногда, вставало перед глазами, ведь Кейт нашла набросок во время поездки на юг. Но, заговорив с Робертом о первой встрече и упомянув музей, я неизбежно выдам, что общался с кем-то из его близких, и ему не придется долго гадать, с кем, раз он уже знает, что мне известна фамилия Мэри. Он, очевидно, доверился Мэри, но не Кейт, и вряд ли говорил с кем-то еще, если только не упомянул о незабываемой встрече кому-нибудь из нью-йоркских друзей. Мэри заключила из его слов, что он видел незнакомку всего несколько минут, однако мне в это верилось с трудом, тем более после того, как Кейт показала мне его работы. Он, несомненно, близко ее знал и долго наблюдал внешность и характер. Роберт утверждал, что не работает по фотографиям, но, может быть, он уговорил незнакомку позировать ему достаточно долго, чтобы накопить материал для будущих портретов?

Но я не мог позволить себе так рисковать: открыв Роберту, как много узнал, я уже не смогу завоевать его доверия. Возможно, не следовало даже говорить ему, что мне известна фамилия Мэри. Я зашел так далеко, что решился во время утреннего визита спросить из привычного кресла в углу, где он познакомился с женщиной, вдохновлявшей большую часть его работ. Он коротко глянул на меня и вернулся к роману, который читал. Мне ничего не оставалось, как, посидев еще немного, извиниться и выйти. Он начал брать захватанные детективные романы с полки в комнате отдыха для пациентов и, когда не писал, со скучной добросовестностью читал их, поглощая примерно один в неделю, все самые крутые детективы о мафии, ЦРУ и убийствах в Лас-Вегасе. Мне пришлось задуматься, не испытывает ли Роберт сочувствия к преступникам в этих книгах, ведь и сам он был взят с ножом в руках. Кейт говорила, что он в свое время почитывал триллеры, да и я видел их на стеллаже у него в кабинете, но, по ее словам, он еще читал каталоги выставок и исторические труды. На полке в комнате отдыха можно было найти книги гораздо лучшего качества, в том числе несколько биографий художников и писателей (признаться, некоторые я сам сунул на полку, чтобы посмотреть, не выберет ли он их), но Роберт к ним не прикасался. Мне оставалось лишь надеяться, что он не приобретет вкуса к насилию, читая романы об убийствах. Никаких признаков этого я не замечал. Ждать от него откровений о том, где и как он познакомился со своей излюбленной моделью, было столь же тщетно, как просить объяснить, почему он ограничивает себя самым низкопробным чтивом, какое может найти на полке.

Однако рассказ Мэри о первой встрече Роберта с той дамой навел меня на другую мысль. А может быть, ее шутка о гении Шерлока Холмса заставляла меня снова и снова рассматривать этот короткий эпизод под разными углами Я даже собрался позвонить ей и попросил повторить разговор с Робертом в Барнетт-колледже. Она повторила рассказ почти теми же словами. Стоило ли ее просить? Она обещала еще кое-что объяснить со временем, и объяснит. Я вежливо поблагодарил, заверил, что получил ее послания и с трудом удержался, чтобы не искать предлога для встречи.