Похищение Муссолини

Замок Штуберов в Подолии! А что? Почему польский граф Потоцкий мог позволить себе содержать несколько имений, замков и крепостей, а ему, представителю древнего рода, барону фон Штуберу (после прихода к власти нацистов он нигде и никогда не писал это «барон фон» и не требовал называть себя так, хотя имел полное право, ведь не забывают же о своих родовых титулах многие другие военные, в том числе чины СС), это непозволительно?

«Замок барона Штубера с дворецким – лейтенантом Громовым!» – расхохотался он. И, только открыв глаза и заметив, как встревоженно смотрит на него таксист, понял, что хохотал он на самом деле громко и расхраписто, издеваясь над самим собой и своими фантазиями.

– Налет прекратился – это вы хотите сказать? – резко спросил он таксиста.

– Еще нет. Еще…

– А я считаю, что прекратился. К зданию СД. И не вздумайте вилять по переулкам!

Старший поста охраны позвонил Родлю. Тот сам встретил и провел Штубера в приемную Скорцени. И только там сказал:

– Гауптштурмфюрер не сможет принять вас ни сегодня, ни в ближайшие дни.

Штубер еле сдержался, чтобы не помотать головой, убеждая себя, что это ему не послышалось.

– Как это понимать, оберштурмфюрер?

Родль посмотрел на часы, выдержал паузу, прослеживая, как медленно ползет секундная стрелка.

– Видите ли… Впрочем, вам как участнику операции я могу сказать об этом. Скорцени вместе с известным вам попутчиком улетел из Пратика де Маре не в Берлин, а, так уж получилось, к себе на родину, в Вену. Говорят, фюрер лично звонил ему в гостиницу «Империал». Сначала ему, а потом уже дуче. Так говорят. Не знаю, что сказал фюрер Скорцени, но, думаю, с наградой и чином его можно поздравить.

– Да, конечно, – несколько рассеянно согласился Штубер. Отто заслуживает похвалы. – Но где он сейчас? Все еще в Вене?

– Через час двадцать самолет, в котором будут находиться Скорцени, Муссолини, кинооператор с фильмом об освобождении дуче и кто-то из высших чинов СД, возможно, бригадефюрер Шелленберг или обергруппенфюрер Кальтенбруннер, берет курс на Растенбург. Скорцени приказано лично доставить Муссолини в штаб-квартиру фюрера.

– Ясно, оберштурмфюрер, ясно, – помрачнел Штубер. – А что приказано делать нам, я имею в виду участников операции?

– Всем, кто принимал участие в операции «Дуб», приказано немедленно отбыть по месту службы, ни на час не задерживаясь дольше необходимого в Берлине. Лично вас вновь доставят в Краков, а уже оттуда – в Россию. Сейчас я свяжусь с комендатурой аэродрома и улажу этот вопрос… Кстати, все принимавшие участие в операции чины СС представлены, вернее, будут представлены, – уточнил Родль, – к Железному кресту II степени. О вас Скорцени приказал позаботиться особо.

– Благодарю, оберштурмфюрер. Передайте Скорцени, что его бывший сослуживец по части особого назначения дивизии СС «Рейх» Штубер отбыл в украинские леса полный восторга от его храбрости и мужества. Я говорю это совершенно серьезно. Надеюсь, вы не станете пересказывать это Скорцени так же высокопарно, как произношу я.

– Завтра же передам то, что вы просили.

– Что, тоже вылетаете в Восточную Пруссию? Ах да, нужно доставить Муссолини его чемодан.

– Чемодан уже повезли на аэродром. Муссолини почему-то слишком разнервничался по этому поводу. Дуче не успокоило даже сообщение о том, что другая команда агентов сумела доставить в Мюнхен его супругу донну Ракеле, дочь Эду и ее мужа графа Чиано.

– Но с ними не оказалось его любовницы – Кларетты Петаччи.

– Говорят, она была первой, о ком спросил дуче, когда ему сообщили о спасении его семьи: «А Кларетта Петаччи?» Не о здоровье супруги и дочери, – прошелся по кабинету Родль, пряча от Штубера скабрезную ухмылку, – а именно так: «А Кларетта Петаччи?» Я видел ее фото. Обычная девка.

– Привязанности не поддаются ни объяснению, ни пониманию.

– Вы правы. Тем более что дуче сразу же забыл о ней, снова принявшись выяснять судьбу чемодана.

– Думаю, в руках специалистов СД он побывал достаточно долго для того, чтобы спокойно можно было вернуть его хозяину.

– Тем не менее уже завтра я буду в Восточной Пруссии и при первой возможности передам Скорцени слова восхищения и прощальный привет его бывшего сослуживца. Как напоминание о том, что не следует забывать о сослуживце слишком долго. В России не так спокойно, как в Германии. – О чемодане Родль предпочитал больше не распространяться. – Хайль Гитлер!

50

Подполковник Ранке появился неожиданно, без звонка и без доклада стоявшего у ворот цитадели часового. Возможно, он и пытался связаться со Штубером по телефону. Да и часовой наверняка стремился доложить о прибытии начальника местного отделения абвера. Но сегодня гауптштурмфюрер почти не появлялся в своей башне, а если и появлялся – трубку не снимал. И «командорская» башня, и вся обезлюдевшая цитадель угнетали его теперь своим запустением. Казалось, что этот каменный монстр – уже не крепость, а тюрьма для смертников.

– Что открывается вам с высоты древних стен, доблестный рыцарь фон Штубер? – невесело приветствовал его Ранке, незамеченным подойдя к стене, на которой стоял гауптштурмфюрер.