Похищение по-мексикански (Поцелуй ветра)

– Не в буквальном, конечно, смысле, – весело улыбнулась Шейла, вспомнив объяснение Рафаги в тот день, когда Хуан подарил ей Аррибу.

– Нет, я действительно дарю ее тебе, – уточнил Рафага. – Я сказал об этом Хуану. Он будет седлать для тебя гнедую, когда ты захочешь прогуляться верхом.

– Это из-за Аррибы? – тихо спросила Шейла.

– Да. Я не могу ее оживить, но я даю тебе лошадь, которая ничуть не хуже. – Он потрепал гнедую за челку. – Она не так быстра на ногу, как чалая, но зато может преодолеть сотню горных перевалов и у нее хватит сил еще на сотню. А ночью она видит, как кошка, и найдет любую дорогу.

– Но… – озадаченно начала Шейла. Если гнедая так хороша, значит ли это, что Рафага оказывает ей доверие? Шейла не решилась задать этот вопрос.

– Мы должны возвращаться. – Он взял поводья рыжей лошади и сел в седло. – Ко мне приехал человек, я должен поговорить с ним.

Перекинув поводья, Шейла вскочила в седло. Она могла только догадываться о мотивах его решения, так как он тут же тронулся в путь.

Шейла узнала приезжего – это был тот самый человек, который примчался в грозу несколькими неделями раньше. Он не скрывал своего интереса, и у нее создалось впечатление, что он приехал из-за нее.

Информация, которую он сообщил Рафаге, расстроила его. Когда Шейла попыталась выведать, верно ли ее предположение, Рафага мягко разуверил ее, но при этом отказался назвать причину неожиданного и поспешного появления здесь гостя. Судя по его усталой взмыленной лошади, он действительно мчал изо всех сил.

Это был один из редких случаев за последние дни, когда между Шейлой и Рафагой возник невидимый барьер. Но связывавшие их узы близости были сильнее этих минут взаимного отчуждения. Перемена в их отношениях была очевидна для окружающих. Шейла стала замечать, что обитатели каньона оказывают ей знаки уважения. Даже охранники дружески кивали ей и улыбались, когда она выходила из дома. Глинобитная хижина и каньон больше не казались ей тюрьмой, и обитатели поселка, похоже, чувствовали это.

Взяв мыло и полотенце, Шейла вышла из дома. Используя сочетание жестов и немногих испанских слов, которым ее обучила Консуэло, она объяснила охраннику, что идет мыть голову. Охранник кивнул и пропустил ее. Она улыбнулась про себя, припомнив то время, когда ей преграждали путь ружьем.

Теперь Шейла все меньше тосковала по родителям, все меньше томилась от невозможности подать им весточку о себе. Ей казалось, что она уже много лет живет в этом доме, а родители остались в каком-то другом мире, к которому она больше не принадлежит. И это больше не огорчало Шейлу. Ее вполне устраивала новая жизнь, потому что с ней был Рафага.

Напевая что-то себе под нос, она опустилась на колени у водоема. Заметно отросшие за это время волосы веером рассыпались по воде. Она стала не спеша намыливать голову.

Когда она уже полоскала волосы, ей почудилось, что поблизости кто-то есть. Она обернулась, уверенная, что это Рафага пришел за ней, но вокруг никого не было. Пожав плечами, Шейла опустила волосы в воду и закрыла глаза, чтобы мыло не попало в них.

День был слишком хорош, чтобы сразу возвращаться домой. Шейла уселась на солнышке и принялась вытирать волосы полотенцем.

Шелест травы заставил ее посмотреть влево. Там стоял какой-то мужчина и наблюдал за ней. Шейла однажды видела его в каньоне, но имени не знала. В нем было нечто насторожившее ее.

Она нерешительно улыбнулась.

– Добрый день, – сказала Шейла по-испански.

Не ответив на ее приветствие, мужчина направился к Шейле. Поначалу она подумала, что этого человека прислал Рафага, обеспокоенный ее долгим отсутствием. Когда мужчина подошел поближе, она невольно отступила.

В этот миг кто-то сзади обхватил ее рукой за талию, а другой рукой зажал ей рот, чтобы она не закричала. Шейла изо всех сил отбивалась, пытаясь освободиться. У первого мужчины оказалась веревка. Он крепко связал ей руки, и ее потащили в лес, где дожидались три лошади.

Рука зажимавшая ей рот, не давала Шейле возможности дышать. Она судорожно ловила ноздрями воздух, чуть живая от страха и напряжения.

Как только рука немного отодвинулась, Шейла закричала: «Рафа…», – но тотчас же ей в рот засунули грязный платок, от которого ее чуть не стошнило. Другим платком ей обвязали голову, так сильно дернув ее при этом за волосы, что у нее на глазах выступили слезы.

Когда Шейлу насильно усадили в седло, она увидела второго похитителя. Ну конечно же, это был опять Ортега. После убийства Брэда все к тому и шло. Ее пронзило страшное чувство обреченности.

Он осклабился, посмеиваясь над ее отчаянием; его щербатые желтые зубы были похожи на клыки голодной собаки. Он привязал ее руки к луке седла, чтобы не дать ей возможности соскользнуть с лошади и убежать.

Удерживая поводья, он взобрался на свою лошадь. Первый мужчина уже сидел верхом, ожидая. Он последовал за Ортегой. Вместо того чтобы ехать через лес на восток, они повернули обратно к водоему. У нее мелькнула надежда. Если они не поедут к выходу из каньона, то ситуация может каким-либо образом измениться.