Похищение столицы

Приехали в загородный домик генерала. Трехэтажный кирпичный особняк мало чем отличался от разбросанных там и тут на зеленых полянках особняков, выросших, как грибы-поганки, в ближних и дальних пределах Подмосковья за время господства демократов. Забор был высокий, кирпичный и увенчанный острым металлическим частоколом; ворота открывались автоматически, повинуясь какому-то сигналу. У входа прогуливался молодой человек с собакой. Кате опять пришла мысль, не дававшая ей покоя: «Батюшки! И здесь охрана, охрана...» Она вспомнила чьи-то рассказы, что у генерала несколько квартир в Москве, и та, в которой он живет, имеет шесть комнат, и там тоже охрана, и постоянно живут две служанки. А для своей старой и больной жены он купил дом в Тель-Авиве. Старший сын Старрока живет в Америке, младший в Англии; отец им регулярно посылает деньги. Наверное, ведь и им купил квартиры, и они там живут безбедно. Вот она «демократическая» революция, которую во второй раз в России совершили иудеи. И как много нужно средств, чтобы все эти «революционеры», как и в семнадцатом году, так и теперь, вдруг зажили так широко и богато!

На втором этаже в большой комнате Старрока и Катю встретила Лида — особа лет восемнадцати-двадцати, которую генерал называл хозяйкой. При появлении в дверях Катерины она оживилась и потянулась к ней в объятия: они были знакомы. Старрок дернул Лиду за рукав:

— Накрывай стол. Сейчас к нам явится важный господин. Такой важный, что ты никогда не видела.

И почти тотчас же открылась дверь и в сопровождении двух офицеров в комнату вошел бородатый мужчина непонятного возраста. Пружинная походка, гибкое тело выдавали человека молодого, физически крепкого. Русые волосы, как у женщины, волнами лежали на плечах. Но особенно замечательными были его глаза, большие, как блюдца, и синие, пронзительно синие — и смотрели на каждого так, будто перед ними было существо, сошедшее с летающей тарелки. Он не мигал, не моргал и никаких движений глазами не делал. Стоял у дверей и медленно, лениво переводил взгляд с одного человека на другого.

Г енерал подскочил к нему, протянул руку:

— Здравствуйте, Олег Гаврилыч! Вас встретили наши люди, но это не значит, что вы арестованы. Я начальник милиции одного из районов Москвы, и вы — мой гость. Позвольте вам представить...

Подавая Кате руку, гость сказал:

— Я Грех. Вас где-то видел. Но, может, не видел, а хотел увидеть. Это почти все равно.

«Странный!» — подумала Катя.

Гость обратился к хозяину, вежливо заметил:

— Я Филипп Грех. Ваши люди с кем-то меня перепутали. Они называют меня Олегом Гаврилычем.

— Хорошо, хорошо,— заторопился Старрок,— Грех так Грех. У нас тоже есть Грех, но только он не Грех, а Греф. И он тоже, как вы — хрякер, но только в экономике. Он новому президенту план составил, и тоже, как вы: у одних деньги возьмет, другим отдаст. Бедных хочет сделать еще беднее, а богатых еще богаче. У нас уже были такие. И представьте, у них получилось. Может, вы там, в Америке, слышали? Явлинский, Гайдар, Аганбегян.

Лида пригласила гостя к столу. Тут уже были расставлены тарелки, жареная картошка, холодные закуски, вино.

— Да, я летел в самолете и там телевизор. Я видел Грефа. Я тогда подумал: новый президент знает, кто может составить план. В Америке тоже составляют планы, но не такие большие. Как я разумею, Россия теперь вся — со всеми лесами и морями — полетит в космос. И олигархам будет еще лучше. Правда, Гуся сунули к Ибрагиму, но это для острастки; смотрите, мол, и на вас найдется управа! Правда, Ибрагим поставил ему телевизор и жарил картошку с рыбой-фиш, но я бы, все-таки, не хотел сидеть в Бутырке.

— А кто такой Ибрагим? — спрашивал Старрок.— Ах, да!.. Рафик Ибрагимов, начальник Бутырской тюрьмы. Знаю, конечно.

— В Америке на военной базе, где я работал,— продолжал Грех,— спрашивали у меня: «Зачем начальником Московской тюрьмы турка назначили?» Я им говорю: «Ибрагим не турок, его из Казани привезли или с Кавказа».

Грех при этих словах засверкал синими младенческими глазами. И от умиления, что у нас есть свои ибрагимы, на ресницах у него показались слезы.

Надо было видеть, как внимательно и почти самоотверженно слушали человека с необыкновенной фамилией Грех Лида и Катя. Они русские, а все русские страсть как любят необыкновенное. На что уж Катя многое повидала среди наехавших в столицу разных диковинных людей, но и она была зачарована человеком, скрывавшим свой возраст за густым волосяным покровом. Только вот не могла до конца понять: издевается он над ними или и в самом деле такой придурковатый. «Они, что, хакеры, все такие? Но как же они тогда соображают так много в компьютерах?..» — думала она.

А хакер откинулся на спинку стула и, сверкнув звездами-глазами, воскликнул:

— Понять не могу! Зачем вам, русским людям, все эти... грефы, гайдары, явлинские?.. Пусть они едут в Тель-Авив и там составляют планы.